счастливо.
— Мисс Чегуидден? — Маленькая девочка присела перед ней в реверансе. Она была хорошенькой в миниатюрном платьице служанки, в белом чепце, великоватом для ее маленькой головки, и в большом белом фартуке, дважды обернутом вокруг талии.
Эмма не могла узнать девочку, пока не увидела висящую на перевязи руку.
— Эликсабет! Как чудесно ты выглядишь. Какая чистенькая! — Возможно, замечание прозвучало не слишком тактично, но без сажи Эликсабет оказалась красивой девочкой, хотя и слишком худенькой.
Эликсабет не обиделась, а, наоборот, улыбнулась, показав крепкие белые зубы.
— Значит, леди Фанчер взяла тебя на работу?
— Да, мэм, и мистер Бримли очень добр ко мне.
Припомнив, что кто-то доложил о ее визите в город, Эмма спросила:
— Как твоя мама?
— Очень хорошо, спасибо. Она велела мне кое-что вам передать. — Эликсабет огляделась и понизила голос. — Если вам чего понадобится, скажите мне. Я все для вас сделаю. Вы спасли меня, мою маму и мою сестру. Мы в долгу не останемся.
Эмма уставилась на девочку. Такая маленькая, а все- таки понимает необходимость уловок, умеет хранить тайну и быть преданной. Эмма хотела заверить, что ей вряд ли что-либо понадобится, хотя… кто знает? Возможно, однажды будет нужно отправить сообщение или послать за помощью, и хотя совесть будет мучить Эмму, оттого что подвергает риску многих людей, она это сделает… чтобы спасти Мстителя.
— Спасибо, Эликсабет. Я это запомню.
— Это вы! — В дверях библиотеки стоял Майкл Дьюрант. Его голос, низкий, хриплый, был хорошо слышен в холле.
— Приятно вас видеть, милорд. — Эмма чопорно сложила перед собой руки.
— Хорошо выглядите. — Он окинул ее взглядом с головы до ног, заметив новый наряд. — Очень хорошо! Воды, должно быть, пошли вам на пользу.
— Да, спасибо.
— Иди, Эликсабет. — Дьюрант кивнул в сторону помещений для слуг. — Пока никто не заметил тебя вместе с мисс Чегуидден. Будет лучше, если ты не покажешь виду, что знаешь ее.
Странно. Дьюрант, похоже, лучше других понимал, как девочке следует вести себя.
— Да, милорд. — Эликсабет сделала реверанс и шмыгнула прочь.
— Что привело вас обратно? — В его ярких зеленых глазах мелькнуло любопытство.
— Леди Фанчер получила приглашение на завтрашний бал к принцу. Мы вернулись подготовиться.
Эмма заколебалась, не желая сообщать подробности, но что проку скрывать правду? Ему так или иначе все станет известно, так что пусть лучше услышит от нее.
— Я тоже получила приглашение.
— Вы? — Повелительным жестом Дьюрант предложил ей зайти в библиотеку.
Эмма без возражений подчинилась. В нем была некая властность. Эмма, в конце концов, помнила, кто он — сын герцога и привилегированный член английского общества. Дьюрант указал на двухместный диванчик у окна. Эмма устроилась в уголке.
Он сел в противоположном углу, в трех футах от нее.
— С каких это пор Сандре приглашает компаньонок в королевский дворец? — сурово спросил он.
У Эммы возникло ощущение, будто она стоит перед строгим старшим братом.
— Он собирается ухаживать за мной.
— Вы совсем разум потеряли? — В голосе Дьюранта прозвучала тревога.
Эмма ожидала, что дальше он укажет на пропасть между принцем и ею.
Вместо этого он сказал:
— Вы не слышали о его жестокости, о его выходках? Вы не можете выйти за такого человека. Вы будете несчастны и рано умрете, сломленная духом и телом. Поверьте мне. Это уже много раз случалось.
Она смотрела него, пораженная тем, как он подался вперед, как потемнели его глаза, как убедительно говорит. Ей хотелось заверить его, что она все это знает, но у нее есть скрытые причины согласиться на благосклонность принца.
Но что это изменит? Дьюрант предупреждал, чтобы она не вмешивалась в местные дела. И вряд ли одобрит, что она помогает человеку, нарушившему закон.
Больше того, она даже не намекнет, что встречала Мстителя.
— Леди Фанчер в восторге от принца Сандре. — Эмма хорошо умела уклоняться от темы — научилась этому искусству, работая у леди Леттис.
— Леди Фанчер добрая женщина и в каждом видит лучшее, к тому же она родственница вашего обожаемого принца.
— Вы правы. — Эмма смотрела в окно. Солнце медленно опускалось за горизонт. Ей надо побыть одной, нужно время, чтобы приготовиться, на тот случай если Мститель как-то сумел последовать за ней сюда. — Я успокаиваю себя тем, что принц может ухаживать за мной, но я вправе не принимать его ухаживания.
— Вы действительно верите, что можете ускользнуть, когда принц Сандре открыто заявил о своих намерениях?
— Пока я не соглашусь…
— Моя дорогая, не будьте такой наивной, — фыркнул Дьюрант. — Если вы посмеете отказать ему, он везде найдет вас и заставит заплатить за унижение.
Он так горячо произнес эти слова, что Эмма сначала растерялась, но потом, вспомнив о Мстителе, вновь обрела присутствие духа. Она делает это, чтобы помочь Мстителю.
— Наверняка все не столь ужасающе, как вы рисуете. — Она поднялась. — Мне нужно идти. Пора спать.
Дьюрант в изумлении глянул в окно.
— Еще светло!
— Я устала с дороги.
Он поднялся, высокий, серьезный, решительный.
— Полагаю, вы хотите хорошо выспаться, чтобы быть свежей на завтрашнем балу.
— Конечно. — Отличное объяснение. — Да!
— Знаете, одно время я и сам подумывал начать ухаживать за вами.
— Не говорите глупости, — рассмеялась Эмма.
Он даже не улыбнулся и продолжил:
— Но как может человек, который неизвестно когда унаследует герцогский титул, сравниться с принцем пусть небольшой, но процветающей страны?
Веселье Эммы улетучилось.
— Я с вами не согласна, а если бы и согласилась… почему вы так жестоки?
— Жесток? А что, кроме жажды богатства и безопасности, может заставить женщину вроде вас выйти за такого человека, как Сандре де Гиньяр?
Презрение, с которым он говорил, изумило Эмму, гнев неудержимо охватил ее.
Шагнув к Дьюранту, она сказала:
— Вы понятия не имеете, чего жаждет женщина вроде меня. Вы никогда не оказывались в такой бедности, что если не нашлось бы подходящей работы, то пришлось бы торговать телом. Вы никогда не растирали жирные ноги какой-то истеричной дамы, прекрасно зная — при малейшем вашем проступке она вас вышвырнет. Вы никогда не бродили в лесу, так замерзнув и заблудившись, что смерть казалась спасением. — Эмма сделала паузу. — Да, вы провели два года в тюрьме, но сами туда угодили. Женщины вроде меня попадают в темницу бедности и отчаяния не по собственной воле. Мы живем и умираем в этих застенках безо всякой надежды вырваться.
— Эмма… — Дьюрант посмотрел в ее сердитые глаза и поднял руку, словно для того чтобы погладить
