прямолинейна и откровенна.
— А-а-а… — протянула Эмма. Это объясняло скованность принца.
— Ведите себя прилично, — упрекнула их леди Фанчер.
Мистер Косгар поклонился принцу.
Графиня Мартин — нет. Она провела пальчиками в черной перчатке по его щеке, поцеловала в губы и глубоким контральто произнесла:
— Приветствую, дорогой. Вы слышали? Прошлой ночью ваши люди устроили засаду на Мстителя.
Эмма похолодела, все мускулы в ее теле напряглись. Она ждала… ждала…
— По моей инструкции, — холодно ответил Сандре.
— Это серьезно, — мягко рассмеялась графиня Мартин. — Вы слышали, что случилось?
— Я слышал! — махнул рукой мистер Косгар. — Они положили веревку поперек дороги. Когда показался Мститель на лошади, солдаты, как я понимаю, натянули веревку, но конь преодолел препятствие, словно всадник знал про него.
Принц словно окаменел на мгновение.
— Он удрал?
— Да, ваше высочество. — Графиня Мартин почти мурлыкала от удовольствия. — Оставив ловушку позади, он взмахнул рукой, и веревка распалась на две части. — Ее взгляд переместился на Эмму, и той показалось, что графиня говорит специально для нее. — Похоже, Мститель в самом деле обладает магической силой, которую приписывают ему слухи. — Она снова переключила внимание на разъяренного принца. — Дорогой, вы снова проиграли!
Принц Сандре несся верхом по крутому склону к замку, нахлестывая коня, пока бока у того не покрылись кровью и потом.
Сверху слышались крики стражников:
— Открыть ворота принцу! Открыть ворота!
Стражники поняли, что он в ярости, и не хотели, чтобы он сорвал зло на них.
Когда принц подъехал ближе, ворота со скрежетом отворились. Сандре галопом влетел во двор, бросил поводья и, не успел жеребец остановиться, спрыгнул с седла.
Он споткнулся, вообразил, что видевшие это посмеиваются, и это еще больше распалило его. Парадные двери замка распахнулись при появлении Сандре, и он ворвался в холл.
— Где он? — рявкнул Сандре на испуганных слуг. — Где Жан-Пьер?
— Он в караульном помещении, ваше высочество, — дрожащим голосом ответил дворецкий.
Сандре свернул в древнюю часть здания, где отделка не менялась веками. Здесь жили слуги, ела и пила стража в свободное от службы время. Сапоги принца грохотали по каменному полу, шпоры звенели, гнев нарастал с каждым шагом.
У входа в караульное помещение никого не было. Сандре остановился, потом чуть приоткрыл дверь и заглянул внутрь.
Его верные люди, рассевшись у столов, пили вино и смеялись. Смеялись!
Резким движением принц распахнул дверь так, что она с силой стукнулась о стену.
Все, похолодев, повернулись на грохот и потеряли дар речи.
Жан-Пьер, его кузен, которому следовало бежать, прятаться, стоял перед очагом, словно не понимая, что его ждет. А может, действительно не понимал? Может, он просто болван?
Сандре чеканным шагом прошелся по комнате, врожденная склонность к театральности руководила им.
— Ты смеешь смотреть мне в глаза? — Принц ударил Жан-Пьера хлыстом.
Он застал кузена врасплох. Кровавый рубец пересек нос, щеку, подбородок. На лице Жан-Пьера появилось затравленное выражение.
Сандре снова поднял хлыст, и это выражение исчезло. Жан-Пьер сделал то, с чего следовало начать, — поднял руку, чтобы прикрыть лицо.
— Ваше высочество! Остановитесь.
— Остановиться? Ты смеешь указывать мне, что делать? После того как ты унизил меня перед всей страной? Перед всей Европой?
Жан-Пьер отступил. Стражники разбежались как тараканы.
— Я дал тебе идею, как избавить меня от Мстителя. И что же получилось? — Сандре все взмахивал и взмахивал хлыстом.
Жан-Пьер уворачивался.
— Все болтают…
— Кто?
— Вся страна. Болтают о том, как гордый Мститель перескочил через веревку и движением руки разделил ее на две части. Ты дурак! Ты проверил веревку? Ты выяснил, кто из моих людей — стражников! — работает на Мстителя? — Сандре остановился, его грудь тяжело вздымалась, рука упала.
Один из стражников осмелился заговорить:
— Нет, ваше высочество, мы никогда не предадим вас.
— Вы верите, что Мститель — призрак короля Ринальдо и пришел взять реванш над де Гиньярами. Вы хотите, чтобы все считали, будто Мститель — предвестник возвращения законного монарха.
— Я найду того, кто это сделал, — сказал Жан-Пьер.
— Не беспокойся. — Холодным четким голосом Сандре сказал: — Двенадцать ударов каждому — Он взглянул на Жан-Пьера. — Сделай это немедленно. Раньше, чем позаботишься о своем лице. — Он направился к выходу, сея панику и тишину. У двери он обернулся. — Поймай мне Мстителя, Жан-Пьер. Поймай побыстрее, не подведи меня снова. Иначе… Виселица высока, и я люблю смотреть на пляску смерти.
Глава 21
Для Эммы следующая неделя была на удивление приятной — она и не помнила, когда такое случалось.
Принц Сандре ушел из павильона и не вернулся. По словам графини Мартин, он отправился во дворцовый замок приказать Жан-Пьеру и своим людям схватить Мстителя.
Каждый день от мадам Мерсье привозили новое платье. Эмма немного боялась, что заботы о ее гардеробе выйдут за рамки разумного, поэтому ее охватывала дрожь всякий раз, когда она примеряла новое платье то из зеленого бархата, то из шелка цвета шоколада.
Леди Фанчер нормально ела, дремала днем, рано отправлялась спать, и уверенность Эммы, что она сможет выносить дитя, крепла с каждым днем. Пройдет еще шесть месяцев, и она родит мужу здорового ребенка. Эмма была в этом убеждена.
Леди Фанчер и леди де Гиньяр не позволили Эмме вернуться к роли компаньонки. Они относились к ней как к молодой родственнице, готовящейся к своему первому сезону, и представляли членам светского общества, остановившимся в Агуэс-де-Дьосэс.
Репутация обеих дам была такова, что почти все любезно относились к Эмме. Все за исключением старой миссис Мортенсен, которая, расспрашивая об академии гувернанток, грубо фыркнула, когда леди Фанчер ответила, что Эмма больше не работает за плату.
— Происхождение всегда дает себя знать, — заявила миссис Мортенсен.
— Мисс Чегуидден — прямой потомок Вильгельма Завоевателя, — проходя мимо, заметила графиня Мартин. — Ее кровь чище, чем ваша, миссис Мортенсен, у вас изрядная датская примесь.
Миссис Мортенсен хмыкнула, но больше ничего не сказала.
Графиня Мартин повторила историю, которой очень дорожили в семье Чегуидден. Эмма не спросила, откуда графиня ее знает.
Не спросила потому, что ничто случившееся днем не имело значения. Значение имели только ночи,
