Его широкая ладонь накрыла ее жаждущую близости плоть. Взяв сосок, он легко сжал его большим и указательным пальцами.
Шок заставил Эмму покачнуться.
Он поймал ее, обхватив за талию, заставляя стоять на месте, пока он сжимал сосок, потом медленно отпускал и снова сжимал.
Он не причинял ей боли. Он сводил ее с ума. Желание нарастало в ней. Неистово стучавшее сердце, казалось, подкатило к горлу. Его прикосновения, его запах… Она смотрела в лицо Мстителя, скрытое маской. Если бы только она могла увидеть его! Но, как и прежде, верхнюю часть лица и щеки закрывала ткань, черный и белый грим придавал ему вид черепа, капюшон прятал волосы.
Если она встретит этого человека при свете дня, то не узнает. А он касался ее груди, держал в плену ее страсть!
— Пожалуйста, — шептала Эмма.
Подавшись вперед, Мститель легко поцеловал ее в губы. Простое прикосновение, обещающее нечто большее?
Ее губы со вздохом приоткрылись.
Наклонившись, он вторгся в рот Эммы языком, пока ее глаза не закрылись, и с губ не сорвался стон наслаждения.
Сверкнула молния. Раздался гром, словно предвещая нечто грандиозное.
Мститель все еще держал Эмму в кольце своих объятий, но не привлекал к себе.
Она шагнула ближе.
Он отступил.
Он будто дразнил ее, по-прежнему лаская ее грудь, и эта сладкая мука вспыхивала с яркостью молнии за окном.
Наконец, не в силах больше вынести истому, Эмма схватила край его развевающихся одежд и придвинулась ближе.
Мститель беззвучно рассмеялся, касаясь ее губ. Его рука, оставив ее грудь, двинулась к шее, он ловко расстегнул ряд пуговок на ночной рубашке.
Вырез у рубашки был маленький, но они одни, в ночи, в ее спальне, и под тоненькой тканью ничего нет. Когда его пальцы прошлись по ее хрупким ключицам, Эмма почувствовала себя нагой.
— Пожалуйста.
На этот раз Эммой руководила застенчивость, но даже она понимала, что слишком поздно для этого.
Он толкнул ее к стене, запрокинул ей голову и поцеловал ямочку над горловиной сорочки. Скользнул ртом позади уха, щекоча дыханием нежную кожу. Его грудь, его одежда касались ее, и соски напряглись.
Осознание нарастало. Осознание его страстных прикосновений. И своей лихорадочной жажды любви.
Вдвинув бедро между ее ног, он приподнял ее и усадил на себя.
Это заставило Эмму выгнуться назад, содрогнуться, вцепиться в его плечи. Ведь неприлично, чтобы мужчина столь много знал о ее теле, столь умело играл ее желанием, и в то же время… О Господи! От покачивающегося движения огонь растекался по жилам Эммы, достигая кончиков пальцев, разливался по груди, проникал глубоко внутрь. Она вся горела. Задыхалась. Слабела от стыда, отчаяния, неведомых ощущений, по которым так долго тосковала.
Казалось, она ждала вечность, чтобы пережить это безумие, хотя… до сего момента не знала, что подобное неистовство существует.
Он нежно прикусил мочку ее уха… и этот крошечный укол боли был словно сигнал, которого она ждала. Наслаждение атаковало ее. Неподготовленная, она содрогалась, прижимаясь к бедрам Мстителя, и стонала от искусительного блаженства и бурного наслаждения.
Наконец неистовство прошло, и Эмма обмякла в его руках.
Когда дыхание успокоилось, и вернулась способность мыслить здраво, Эмма снова ощутила омытый дождем воздух, врывающийся в открытое окно, осознала, что она с мужчиной в крошечной комнате… Мститель оторвался от ее рта и поставил ее на ноги. Она уцепилась за него, не желая, чтоб это блаженство прекратилось, но он ослабил объятия. Он водил руками по ее спине, пока ее — и его — дыхание не выровнялось.
Эмма взглянула на постель.
Он покачал головой, но слабая улыбка тронула его губы. Это не был жестокий отказ. Скорее сожаление о невозможности продолжения свидания.
— Вы придете завтра?
Есть у нее хоть капля гордости? Достоинства? Если и была, то испарилась в пожаре страсти.
Он беспомощно поднял руки.
— Я знаю, у вас есть другие дела. Помогать людям. Вершить правосудие. Но я завтра увижу принца Сандре.
Мститель покачал головой, словно предупреждая Эмму об опасности.
— У меня нет выбора. Он кузен леди Фанчер. Он начал ухаживать за мной, и леди де Гиньяр сказала, что в этом нет ничего хорошего. Я буду знать, что он расскажет. Если я увижу вас, то смогу передать его слова. — Потом ужасная мысль пришла ей в голову, и Эмма торопливо добавила: — Но если вы считаете, что это рискованно, не приходите следующей ночью. Я могу попросить мистера Лоренса разыскать вас.
Мститель кивнул.
— Хорошо. — Эмма улыбнулась, пытаясь сделать вид, что это не имеет значения. — Пожалуйста, берегите себя.
Он сделал жест, который она легко поняла: «И вы себя».
— Обещаю.
Он открыл дверь и выскользнул так тихо, что Эмма не слышала, как щелкнул замок.
Ветер усилился, закручивая ее ночную рубашку вокруг лодыжек. Гроза гремела ближе и яростнее. Молнии разрезали воздух.
Способность трезво мыслить вернулась к ней окончательно.
Что она сделала?
Она совершила тяжкий грех. Погрязла в страсти. Блаженствовала, испытывая вожделение.
Больше того… она хотела сделать это снова. С ним. С человеком, чьего лица она никогда не видела, чей голос не слышала, но чьей отвагой восхищалась и чьему телу покорялась.
Вернется ли он завтра?
Или умрет сегодня?
Глава 20
Эмма проснулась от яркого солнца и настойчивого стука в дверь спальни.
Она села, сердце у нее колотилось.
Они убили его. Убили Мстителя!
— Эмма? — Голос леди Фанчер. — Вы в порядке? Уже очень поздно. Мы ожидали, что вы подниметесь раньше.
Говорила она спокойным голосом.
Эмма огляделась. Заметила, что солнце уже высоко. Сообразила, что проспала и что от леди Фанчер меньше всего стоит ждать печальных новостей. Причин для паники нет.
— Простите, я… — Откинув одеяло, она выбралась из кровати. — Миледи, все в порядке?
— Да. Мы с Эмеей пришли, чтобы помочь вам одеться.
Эмма замерла в изумлении, словно Элеонора обращалась к ней на иностранном языке. Они здесь, чтобы помочь ей одеться?
