по щеке.
И на какой-то миг у Эммы возникло чувство чего-то знакомого… и страх. Что в этом человеке заставляло ее с таким волнением отвечать на его упрек?
Негодование захлестнуло Эмму, но у нее больше не было слов. Она бросилась вон из библиотеки.
Глава 23
Торопясь в спальню, Эмма смахивала с горевших щек слезы отчаяния.
Как смеет Дьюрант говорить о ней столь оскорбительно? Что он знает о женщинах «вроде нее»? Он никогда хлопот не знал. По крайней мере, за исключением последних двух лет. Глупо выходить из себя, услышав его мнение, когда он торчит в Морикадии и ничего не делает для того, чтобы унять тревоги родственников. Он человек без чести.
Да, она не могла забыть, что Дьюрант был добр к Эликсабет и Дамасии, и знала, что в другое время и в другом месте пришла бы в восторг от того, что он проявляет к ней известный интерес.
Ох, не могла она разобраться в этом человеке! То он ведет праздную жизнь, то проявляет заботу о дочке бедняков. Потом просит держаться подальше от принца Сандре ради ее же блага. Затем обвиняет ее в том, что она ничем не лучше содержанки, продающей любовь за деньги.
Эмма начала подниматься в свою комнату в помещении для слуг, когда ее остановила Тиа.
— Мисс Чегуидден, вы меня помните? Я ухаживала за вами, когда вы были больны.
— Да, конечно. — Тиа, как и дворецкий, ведет себя странно, не смотрит на нее, изображает крайнюю услужливость. — Что случилось?
— Спасибо за вашу доброту. — Горничная присела в реверансе. — Я здесь, чтобы помочь вам. Ваша спальня теперь в другом месте.
— Почему? — Эмма терла платком покрасневшие глаза.
— Так приказала миледи, мэм. Если вы соблаговолите последовать за мной…
Эмма, взглянув на узкую лестницу, поспешила за Тиа.
— Хорошо, но мне нужно собрать вещи…
— Я уже перенесла все в вашу новую комнату. Вещей не так много, и я справилась без труда. — Тиа говорила безо всяких эмоций, но Эмме отчего-то стало не по себе.
Горничная провела Эмму по широкому коридору, увешанному картинами и зеркалами в золоченых рамах, и остановилась у большой двери. Открыв ее, Тиа ждала, пока Эмма войдет.
Эмма в изумлении смотрела на большие роскошные апартаменты. Восточный ковер в коричневых, Красных и кремовых тонах закрывал большую часть полированного пола. Над туалетным столиком, уставленным баночками с косметикой, висело зеркало. У камина стояло красное бархатное кресло.
Пока Эмма оглядывала свое новое обиталище, Тиа, опустившись на колени, разожгла огонь в камине.
— Здесь не холодно, — отважилась запротестовать Эмма.
— Солнце заходит, вечером будет прохладно, а вам нужно быть в тепле после ванны.
После ванны?!
Горничная задернула шторы из бархата цвета янтаря и распахнула полог, открывший массивную кровать. Подойдя к высокому шкафу, она сказала:
— Я повесила сюда ваши платья, а белье и прочие принадлежности здесь. — Она показала Эмме ящики. — Я взяла на себя смелость достать одну сорочку и халат. — Тиа указала на кровать.
Эмма увидела белый, отделанный кружевом наряд.
В дверь тихо постучали.
— Это принесли воду. — Тиа впустила процессию служанок с ведрами, от которых шел пар. Следом две крепкие девушки несли огромную лохань.
Бримли стоял у входа и держал поднос с холодным ужином. Он вручил его горничной, и та поставила поднос на прикроватный столик. Пока она распоряжалась приготовлениями для мытья, Бримли спросил:
— Мисс Чегуидден всем довольна?
Эмма удивленно воззрилась на него.
Он говорил любезным тоном вышколенного дворецкого, не глядя на Эмму.
Так вот почему Бримли не ответил ей, когда она входила в дом! Понятно, он демонстрирует, что потерял к ней уважение.
И пришел сюда специально для этого.
Эмма расстроилась. Ей нравился Бримли. Она-то его уважала! Но, как и Дьюрант, он в свое время предупреждал ее, чтобы она ни во что не впутывалась. Как она могла объяснить свои действия, чтобы Бримли не презирал ее? По его мнению, то, что она делает, — образец глупости.
— Да, спасибо, все замечательно, — запинаясь, сказала она.
— Тиа подходит вам как горничная?
Эмма взглянула на Тиа. Та стояла, сложив перед собой руки, олицетворяя безупречную служанку — Эмма в свое время сама частенько так делала, — и смотрела в пол.
— Да, Тиа мне нравится.
— Очень хорошо, мэм. — Бримли поклонился, круто развернулся и вышел.
Остальные двинулись за ним. Никто не смотрел на нее, равные ей стали относиться к ней пренебрежительно. Но почему? Разве она задрала нос? Или из-за принца Сандре?
Осталась только Тиа. Она помогла Эмме раздеться и влезть в лохань. Пока Эмма купалась, горничная раздула огонь в камине, согрела полотенца и простыни, налила в хрустальный бокал густое красное вино. Она помогла Эмме вымыть волосы, вытереться, подала ночную рубашку и теплый халат.
За все время Тиа не произнесла ни слова. И по-прежнему не смотрела на нее.
Эмма нарушила гнетущую тишину:
— Ванну можно убрать. А потом оставьте меня наслаждаться одиночеством до утра.
Тиа удивилась, словно ожидала, что Эмма не выдержит молчаливого презрения. Тем не менее, горничная повиновалась, поставила вино и поднос с едой на столик у камина, и через несколько минут Эмма осталась одна.
В отдалении слышалось рокотание грома, словно критиковавшего все ее мысли и поступки. В этой большой комнате Эмма чувствовала себя маленькой и подлой. Она купила эту роскошь под фальшивым предлогом, и хотя знала, что поступает правильно, понимала: все, за исключением леди Фанчер, считают ее выскочкой, ухватившейся за шанс выбраться из безнадежной жизни. Не то чтобы женщины не совершали подобного, но мало кому доводилось стать избранницей такого жестокого и попирающего человеческое достоинство жениха, как принц Сандре.
Сев в бархатное кресло, Эмма накинула любимую шаль, взяла гребень и принялась расчесывать волосы.
Как и в прежние ночи, Жан-Пьер верхом на сонной лошади неподвижно стоял за кустами у главной дороги. Слишком долго Мститель ускользал от него. Принц больше ждать не будет.
Жан-Пьер потрогал рубец от удара, раскроившего его лицо до костей. Рубец был красный, воспаленный и — как и рассчитывал Сандре — напоминал Жан-Пьеру о недавнем провале.
Сегодня Жан-Пьер действовал один. Нетерпение солдат нарастало с каждым часом ожидания, они открыто сплетничали между собой, что принц помешался на поимке Мстителя, поэтому слуги легко узнавали, куда они собираются отправиться и что делать.
Теперь Жан-Пьер спал днем, а ночью наблюдал за дорогой. Его ружье было заряжено и готово к бою.
Миновала полночь. Совсем стемнело. Месяц плыл высоко в небе. Услышав отдаленный раскат грома, Жан-Пьер злобно выругался.
Каждую ночь бушевала гроза, ветер выворачивал деревья, хлестал дождь, молнии освещали мир белым заревом.
