кто не танцует?
- Как же, как же, читал, милая девушка, - Демад сделал большой глоток и, отставив кубок, потянулся к паштету, - Там есть маленькое примечание: этот указ не касается умирающих с голода, а я, как видите, на последней стадии истощения.
- Первый раз вижу такого толстого истощённого.
- Это верно, до такой степени я истощён впервые.
- Оставьте его, прелестница, он не отойдёт от стола, пока не наестся, а, значит, не отойдёт. Пригласите лучше меня, - возле Сальвы стоял молодой человек двадцати, с небольшим, лет и приветливо улыбался, - Я не предпочту вам ни паштет, ни пенантарское. Позвольте представиться: баронет Яктук, к вашим услугам.
- Вы сын советника Яктука? - Демад оставил попытки дотянуться до паштета и взял себе бараньих рёбрышек, - Вас невозможно заподозрить в учтивости и почтении к старикам.
- Напротив, господин министр, я только что вернулся из Пенантара, вино которого вам так пришлось по вкусу. Там меня прозвали 'неженкой' за излишнюю учтивость и почтительность.
- Тогда, будьте так добры, примените и здесь ваши качества, и дайте отдохнуть старому человеку, забрав с собой эту пигалицу - внучку советника Лонтира.
- Так вы - дама Сальва?! Тогда - я! - приглашаю вас на танец: не желаю ждать, пока это сделает кто-нибудь другой.
- Я поспорила, что вытащу из-за стола министра Демада, и из-за вас могу проиграть спор.
- На что вы спорили?
- Я должна поцеловать первого попавшегося офицера.
- Тогда целуйте меня - я только что с отличием окончил офицерскую школу в Пенантаре и имею патент лейтенанта.
- Но я же ещё не проиграла!
- Так проигрывайте скорей, и идёмте танцевать. Мы, Яктуки, не любим ждать долго.
Королева подошла к Верховной жрице:
- Вы не скучаете, госпожа Апсала?
- Ни в коей мере, Ваше Величество. Мне здесь нравится - люди веселы и довольны. Я выходила в парк: там то же самое. В других королевствах нет такого обычая - устраивать зимние балы. Что вы празднуете? Расскажите, если у Вас есть время.
- Когда Корона выбрала Фирсоффа, я долго изнывала от безделья. Женщины из благородных семей привычны к такой жизни, для них это естественно. А я работала с детских лет, и до сих пор не могу привыкнуть к занятиям богатой женщины - всё не верится, что можно годами ничего не делать своими руками и не видеть результатов своего труда. Фирсофф ничем не мог мне помочь - он был занят почти весь день государственными делами, а мне хотелось выть в королевских покоях. Потом, в конце осени (я была королевой уже полгода), я подумала, что впереди - унылая зима. Кроме снега, ничего не видно: ни цветов, ни листьев. Не слышно певчих птиц. И люди, спрятавшись от холода, сидят по домам, а, выходя на улицу, кутаются в толстые шубы… И стало мне так тоскливо, так тоскливо… И я подумала, а почему зимой надо сидеть дома? Можно же украсить скучную зимнюю жизнь. Если зимой природа прекращает свою ежегодную работу и отдыхает, то почему этого не делать и людям? Я имею в виду - отдыхать и радоваться. Зиму можно считать и временем подведения итогов, и временем подготовки к новому трудовому году. Я спросила Фирсоффа - нельзя ли организовать какой-нибудь праздник, чтобы отметить начало зимы? Он согласился, и мы стали давать зимние балы во дворце, для знати и простонародья. К ним привыкли, людям понравилось. Со временем я организовала несколько благотворительных фондов для сбора средств на те или иные нужды. Вы увидите, что ближе к концу бала, и во дворце, и в парке поставят чаши для сбора средств на новый сиротский приют. Кто хочет и может, бросает в них монеты по своему достатку и разумению. Я же беседую с богатыми купцами и другими обеспеченными людьми, убеждая их вносить крупные суммы. Многие только этим и создают себе популярность в народе. Хоть не чувствую себя бесполезной в этой жизни.
- Вы замечательный человек, Ваше Величество, - жрица растроганно взяла королеву за руку от избытка добрых чувств, и с удивлением посмотрела в лицо Магды, - Ваше Величество, не могли бы Вы как- нибудь навестить меня в Храме Матушки? Мне бы хотелось поговорить с Вами ещё кое о чём.
- С удовольствием, госпожа Верховная жрица. С вами уютно, как с подружкой во времена моей молодости.
- Я буду счастлива, если Вы будете считать меня своей подругой, Ваше Величество.
Огаста лихо выплясывала, стуча каблучками по доскам настила. Рядом стеснительно топтался Тахат - Огаста затащила его в круг танцующих, пытаясь растормошить молодого человека: Тахат считал, что из-за него Огаста пропускает бал во дворце, и тем лишает себя удовольствия.
- Глупый, - говорила она ему, - какое удовольствие мне будет от бала без тебя, а тебя во дворец не пустят. Тут, в парке, ничуть не хуже. И здесь есть ты. Что я, дворца не видела, что ли? Если не можешь развеселиться сам - выпей немного вина. Такой вечер, а ты хмуришься, - она поволокла его с помоста к столам с угощениями.
- О! И вы здесь, мастер Фумбан? Вы же хотели спать!
- Заснёшь тут, стрекоза, если от топота твоих каблучков весь Раттанар ходуном ходит. Хочешь из переписчика танцора сделать? А кто же у меня работать будет? Так и норовишь пустить старика по миру.
- Не огорчайтесь, мастер Фумбан. Может, Сетиф пить бросит, и вы станете богаче моего отца.
Из толпы вынырнул упомянутый Сетиф с кружкой вина в руке. Увидев Фумбана, он замер, быстро - чтобы не отняли - выхлебал вино, и, бросив кружку, снова скрылся в толпе.
Огаста расхохоталась, рассмеялся и Тахат.
Мастер Фумбан заозирался, ища, что же так рассмешило молодёжь, и, не найдя, пожал плечами: молодые, им всё смешно, что с них возьмёшь.
Служители держались вместе, чувствуя себя скованно, неловко в непривычной обстановке. Стараясь не привлекать внимания, они скромно уселись в конце стола и неторопливо, не выказывая жадности, стали пробовать разные деликатесы, умеренно запивая их вином.
Потчевать служителей явился главный повар королевства Абим, собственной персоной. По случаю праздника он был облачен в свежий белый костюм, хрустящий при ходьбе от крахмала. Накрахмаленный до окаменелости белый колпак венчал его толстое красное лицо.
- Мой дед кормил короля, мой отец кормил короля, я кормлю короля. В этом дворце никто не смеет куска проглотить без моего ведома…
Служитель Светоносца Габес вздрогнул и положил надкушенный пирожок на тарелку. Служитель Рудничего Медан толкнул незаметно в бок Атлона, служителя Лешего - гляди-ка на этого скромнягу.
- …Таких гостей, как вы, господа храмовники, - при этом слове служителя Водяного Гандзака передёрнуло, - ещё кормить мне не приходилось. И потому я - здесь.
Служители переглянулись - в самом деле начнёт кормить или придуривается?
- Отведайте зайчатинки, господа храмовники, - не унимался Абим, - А вот индюшатина, утка в яблоках… Может, желаете дичи? Оленина в винном соусе, господа!
От лёгкого ненавязчивого сервиса Абима кусок не лез в горло. Гости стали поглядывать в сторону служителей с добродушной насмешкой: вот попали!
На выручку служителям поспешил Тараз. Отодвинув массивного Абима немного в сторону, он поднял кубок с вином, приветствуя служителей:
- Не будет ли кощунством, господа Храмовый Круг, если я произнесу тост за богов, которым служите вы и которых чтим мы? Я, как министр торговли, особенно доволен своим покровителем - Торгующим, что не мешает мне восхищаться остальными богами соргонского пантеона.
- Никакого кощунства в этом не вижу, - служитель Торгующего Нефуд, с облегчением вырвался из- под опеки Абима, - и с удовольствием выпью с вами, министр э-э-э Тараз, кажется?
Остальные поддержали Нефуда и стали чокаться с Таразом. Со всех сторон к ним потянулись с
