Морона), где и бросил якоря, замазав кружевной манжет министра Двора гусиным жиром.
Морон, не разобравшись в тонкостях дерзкой стратегии военного министра, а больше - расстроенный пятнами на манжете, одним движением руки потопил флот Тандера, сбросив его на пол.
Возмущённей флотоводец вскочил, опрокинув на себя чесночную подливку и кружку вина, под дружный хохот не участвовавших в военной кампании зрителей.
Бушир попытался заступиться за осмеянного полководца:
- В его словах есть смысл, господа. Ведь есть же?!
- Есть, служитель, есть. Эту идею мы хорошенько обмозгуем и обсудим серьёзно, - Фирсофф тоже не мог сдержать смех - очень уж комично выглядели сердитый Тандер и огорчённый Морон, - Обсудим, но не сегодня. Обсуждать надо просчитанный и продуманный план, а не застольные бредни. Министр, когда вы сможете предоставить на рассмотрение Кабинету готовый план по строительству флота?
- Мне надо несколько дней, - успокоился Тандер.- Для окончательного оформления. Я готовился к весеннему заседанию Кабинета, вернее, располагал закончить к весне все расчёты и сейчас ещё не готов докладывать.
- Хорошо было бы поднять этот вопрос на Совете, хотя бы в сыром в виде, наброски - этим можно заинтересовать королей.
Для второго советника день окончился неудачно.
Сильно перебрав раттанарских вин, вышел Яктук размяться во двор трактира, и пьяные ноги занесли его в коровник, где служанка Дахрана, молодая аппетитная девка, набегавшаяся вокруг дорогих гостей, возилась с обиженной невниманием хозяев недоенной за день коровой.
Струйки горячего молока со звоном разбивались о дно подойника, а ловкие пальцы молодицы суетились, перебирая сосцы на вымени.
Яктук некоторое время завороженно смотрел на доение, затем и сам потянулся руками, и тут, то ли кто-то под руку его толкнул, то ли барон оступился, только руки его сомкнулись не на коровьем вымени, а на больших девичьих грудях…
И словно лошадь копытом лягнула…
Яктука принесли в трактир солдаты, пьяно спящего и залитого кровью. Разбитый вдребезги нос неустанно кровоточил и синева оттёка наползла уже на оба глаза.
Сзади шла зарёванная служанка:
- Да не хотела я так сильно, да он что ж - руками… мой отец - кузнец в деревне… Может, выживет?
Баямо склонился над Яктуком:
- Ничего, поправим, - и приступил к лечению.
Паджеро выпроводил служанку:
- Не волнуйся, девушка, иди. Всё будет в порядке, - затем обернулся к солдатам, принёсшим советника, - Кто рот откроет, будет этому не рад. Вы меня знаете.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
(день пятый)
- Расскажите мне о мятежниках, министр Велес, - слегка хрипловатый женский голос возник в полусне пробуждения, уверенный и настойчивый, - Что вы знаете об этих мятежниках?
Велес с трудом разлепил веки и увидел у изголовья невысокую среднего возраста женщину (что это - женщина, он догадался по платью) с одетыми в перстни пальцами.
- Чт-то? Кто вы? - сон не хотел отпускать и все ещё сказывалась слабость от потери крови, - Зачем вы?…
- Я - дама Лендора, баронесса Инувик. Вы в моём доме - после вчерашнего ранения.
- Простите, баронесса, что не встаю в вашем присутствии - у меня совсем нет сил.
- Лежите-лежите, министр Велес, вам вредно много двигаться. Расскажите мне о мятежниках. Это, наверное, так интересно - преследовать и настигнуть врагов Короны.
- О чём вы, баронесса?
- О вчерашнем покушении на вас, министр. Вы их выследили, или они вас?
Велес насторожился, но болезненный вид и общая слабость помогли скрыть настороженность от Лендоры.
- Не было никакого покушения, баронесса. Просто я, задумавшись, не заметил, как нарвался на уличных грабителей.
- Но вы же были не один: вас охранял лейтенант Илорин из дворцовой стражи!
- Вот как об этом рассказывают?! Я был совершенно один, как-то не сообразил, что город полон искателями приключений из-за этого набора в священные отряды, как говорят на улице - 'божеское войско', - Велес счёл разумным покритиковать новые формирования, демонстрируя непричастность Кабинета к их созданию, - Я не заметил, откуда взялись эти трое… Чуть было не убили… Если бы не подоспел лейтенант… Как он, что с ним? - Велес чувствовал головокружение: Лендора уплывала куда-то или сам он куда-то проваливался, но упорно разыгрывал полное неведение, - Лейтенант-то жив?
- А зачем же вы требовали обыскать?… Обыскать убитых? - Лендора настойчиво вела допрос, - Что вы хотели найти?
- Они были… слишком… хорошо… вооружены для… налётчиков… Кто-то из… баронов… совершенно… распустил своих людей… Узнать… Потребовать… навести… порядок, - Велес вдавился головой в подушку и потерял сознание.
Лендора вышла из комнаты, в досаде хлопнув дверью. Под утро, вернувшись от Геймаров, она узнала, что дочь, её вечно испуганная дочь, осмелилась принимать решения, самостоятельные решения и даже разместить в доме постороннего человека.
- Как ты посмела, Сула, так себя вести в моё отсутствие?
- Но, мама, он же - член Кабинета? Что стали бы говорить в городе о нас, откажи я ему в помощи? Это же не уличный бродяга.
- Почему же ты не поместила его в комнатах для почётных гостей?
- Но он же не дворянин, мама. Да и зачем пачкать кровью дорогую обивку в роскошных апартаментах?
Лендора, может впервые в жизни, не закатила скандал из-за неуважения к своей тиранической власти в доме, и, отпустив дочь, с трудом дождалась времени, когда её визит к раненому не нарушал бы светских приличий.
Визит не принёс ей полного удовлетворения: сомнения не были рассеяны. Оставалось дождаться прихода Илорина - а он обязательно придёт: справиться о здоровье министра - и допросить его, конечно, не так прямолинейно, как этого раненого мужлана. Там нужно будет вести разговор тоньше, хитрее: лейтенант, говорят, не дурак, хотя и молод. Не насторожить бы.
- Где вы оставили министра Велеса, лейтенант?
- В доме барона Инувика, Ваше Величество.
- И дама Лендора не возражала?
- Её не было дома, Ваше Величество. Нас приютила дама Сула, дочь барона Инувика.
- Вот как! И как вам показалась эта молодая особа?
- Странная девушка, Ваше Величество: всего боится, всё время вздрагивает, но вежлива и скромна, и, если судить по разговору, умна.
- Она понравилась вам, Илорин?
- Мне стало её жалко, Ваше Величество. По рассказам, жить в одном доме с баронессой - не самое большое удовольствие. Даже городские стражи называют баронессу мегерой, а им, ведь, вряд ли
