на своем.
– Нет, не надо мне вводить донорскую сперму в половые пути. Мне нужен тот вариант, у которого больше шансов на успех.
– Девушка, поймите, мы не имеем права подвергать пациентов такой процедуре без медицинских показаний.
– Вы меня не слышите? Мне нужно ЭКО с гормональной гиперстимуляцией яичников!
– Я вижу, вы хорошо подкованы в этом вопросе. – Доктор не мог удержаться от издевки. – Не проще ли переспать с мужчиной?
Рада покраснела и вылетела из кабинета. Она на некоторое время замерла, обдумывая сложившуюся ситуацию, а потом приняла решение. «Мама, у меня проблемы, – произнесла девушка в трубку. – Мне нужна твоя помощь».
Лина обратилась к Пете, который в силу профессии имел много знакомых в медицинской среде, и отвела дочь к знакомому гинекологу, который согласился, в качестве исключения, пойти на поводу у пациентки. Теперь Рада ходила по врачам только в сопровождении матери.
Наконец все подготовительные процедуры остались позади, и Раде подсадили три эмбриона.
– Обычно приживаются не все, но готовьтесь к тому, что у вас может быть двойня, – объяснил гинеколог.
– Хорошо, – согласно кивнула головой Рада и сжала руку матери.
Лина ободряюще улыбнулась дочке.
Через положенное время мать и дочь пришли узнать результат, и УЗИ показало, что прижились все три эмбриона.
– Мы можем убрать одного или двух, – сказал врач, смотря в монитор. – Выносить троих очень тяжело. Мы оставим только самого жизнеспособного.
– Нет, – Рада уверенно ответила гинекологу. – Раз во мне растут трое малышей, значит, так оно и должно быть.
– Вы должны понимать, что это определенный риск. – Мужчина счел нужным предупредить обо всех возможных последствиях принятого решения.
– Мне все равно. У меня будет тройня.
Лина слушала свою дочь и думала о том, что ее маленькая несчастная девочка гораздо мудрее и сильнее ее. И она гордилась Радой и готова была сделать все, что угодно, лишь бы жизнь ее ребенка сложилась хорошо.
– Пора сказать обо всем папе. – Рада и мать вышли в коридор. – Это будет посложнее, чем выносить троих детей.
– Малышка, хочешь, я поеду с тобой? – Лина не знала, как еще помочь девочке, но понимала, что как только будут произнесены главные слова, взорвется бомба.
– Нет, мамочка, спасибо, ты и так мне очень помогаешь. Не думаю, что твое присутствие упростит ситуацию.
– Да, Рада, ты права. – Женщина кивнула головой и сжала пухлую ручку беременной дочки.
Бомба действительно разорвалась.
– Ты в своем уме? – орал Влад, стуча кулаком по столу. – Как тебе вообще такое в голову пришло? Мать надоумила? Этой распущенной девке вообще наплевать на тебя!
– Папа! – Рада повысила голос на отца. Она уже сейчас, еще находясь на раннем сроке, превратилась в разъяренную львицу, готовую защищать свое потомство.
– Что «папа»? Ты думала, я поглажу тебя по голове и скажу, что ты молодец?! Ты ошиблась!
– Папочка, там внутри маленькие детки, в которых есть и твоя кровь!
– Детки? Не ребенок, а детки? – мужчина не верил своим ушам.
– У меня будет тройня, – тихо сказала Рада и прижала руки к животу.
– Мне противно даже говорить с тобой, дочь, – устало произнес Влад и отвернулся. Он понимал, что проиграл еще один бой.
Рада пожала плечами и вышла. Она и не надеялась на понимание, однако то, что отец так легко отвернулся от нее и ее неродившихся детей, больно резануло по сердцу. Девушка набрала номер телефона матери и пересказала разговор с Владом.
– Милая, переезжай к нам. Ты не можешь оставаться там, – Лина беспокойно крутила поясок платья.
– Нет, мама, у вас своя семья, и я буду лишней.
– Ты что такое говоришь? Ты моя дочь, и я буду рада, если эти месяцы ты проживешь рядом со мной.
– Нет, мамочка. Я тебе очень благодарна за все, но жить я буду отдельно. Мне пора строить свою жизнь самостоятельно.
– Хорошо, я не буду с тобой спорить, но ты хотя бы позволишь нам снять для тебя квартиру?
– Я подумаю, мамочка, спасибо.
Рада вернулась в университет и жила в Тель-Авиве, так и не приняв ни от кого помощи, однако за два месяца до предполагаемых родов гинеколог, наблюдающий будущую мать, настоял на госпитализации. Рада покорно согласилась.
Влад пришел к дочери после работы, однако в этот момент был вечерний обход, поэтому в палату отца не пустили. Мужчина покорно ждал в коридоре. Он налил себе кофе и смотрел невидящим взглядом в коричневую жидкость, думая о том, что хочет помириться с дочерью на любых условиях. Без нее он был совсем одинок.
– Влад? – вдруг услышал он давно забытый голос. – Как ты здесь?
Он поднял голову и увидел Катю. Это точно была она. Прошедшие годы наложили отпечаток на ее лицо, в волосах пробивалась седина, однако глаза смотрели по-прежнему ласково и манили в свой омут. Мужчина вскочил, подбежал к ней и прижал к себе. Ему вдруг показалось, что сейчас происходит что-то правильное, что-то, что должно было произойти, что-то, что было предначертано самой судьбой, словно вся его жизнь просто вела его навстречу этой божественной женщине.
– Катенька, Катюша! – Влад гладил стянутые в хвост волосы.
– Подожди, я на работе, у меня совсем нет времени, но я безумно рада встретить тебя здесь, в Израиле. – Тон Кати был деловым, однако глаза говорили совсем другое. – Ты здесь надолго?
– Я не знаю, у меня дочь здесь лежит. Ей назначили кесарево сечение. Обычно ее навещает мать, но сегодня пришел я, впервые.
– Дочь? А как ее зовут? Я работаю в отделении акушерства и гинекологии и знаю всех... – Тут голос женщины сорвался: – Рада – твоя дочь?
– Да, а что случилось?
– Владик, прошу тебя, пройди в ординаторскую и найди доктора Алекса Мотина. Я думаю, тебе надо знать о состоянии Рады.
Желудок предательски сжался, и Влад побледнел – тон когда-то любимой женщины не предвещал ничего хорошего.
– Моя смена заканчивается через час, – скороговоркой произнесла Катя. – Если дождешься, то давай встретимся внизу, на стоянке.
Влад только смог кивнуть – тревога за дочь вытеснила все остальные эмоции. Катя исчезла так же внезапно, как и появилась.
– Ваша дочь в критическом состоянии. – Доктор Мотин сел за стол и открыл историю болезни Рады. – У нее развился токсикоз позднего срока, появились отеки, гипертония и признаки нарушения мозгового кровообращения. Завтра утром мы будем кесарить ее. Надеюсь, что мы не опоздаем.
Влад молчал – он не знал, что надо говорить в ситуации, когда может потерять дочь. Алекс Мотин еще долго рассказывал про вероятный исход операции, про риски и про то, что они делают для спасения жизни Рады и ее детей, однако мужчина слышал все сквозь густую пелену тумана. Он был близок к обмороку.
– Вот, выпейте воды, – врач протянул стакан отцу пациентки. – А теперь идите домой. К девушке вас не пустят, потому что она уже спит. Завтра всем нужны будут силы и терпение.
