— Как? Что ты говоришь? Ты прибегла к услугам детективов?
— Да, — я победно глянула на него, — и только поэтому мы можем сегодня не бояться той женщины.
— Почему же ты никогда не говорила мне об этом?
— Я предпочла действовать по собственному усмотрению. И, как оказалось, поступила правильно. Вот тебе, например, кажется, будто ты не имеешь ни одного доказательства того, что она шпионка. Зато я имею эти доказательства. Даже более чем доказательства. Имею свидетеля, который слышал собственными ушами, как она призналась в шпионаже. И как требовала от тебя эти секретные документы. Да и сама я слушала весь разговор.
И тут я рассказала Яцеку, как все было, с тем лишь небольшим отступлением, что не упоминала о помощи дяди Альбина, и что доверилась кому-нибудь в этом деле. Трудно даже описать, как удивился и обрадовался Яцек. Он расспрашивал меня о деталях и был просто поражен моей предприимчивостью. Но когда я закончила, снова погрустнел.
— Все это хорошо. Это во многом облегчает мое положение. Во всяком случае, этого хватит, чтобы обезвредить ее как шпионку. Однако не заставит ее молчать о двоеженстве.
Я покачала головой.
— А вот я смотрю на вещи более оптимистично. И детектив, который за ней следил, и я считаем, что у нее вообще нет никакого брачного свидетельства. А если и есть, то фальшивое. Ведь она ясно сказала тебе, что готова письменно подтвердить то, что, вступая с ней в брак, ты был одурманен наркотиком. Да и сам ты вспоминал, что был тогда пьян. Или уверен ты, что тебе не внушен тот брак? Если она уже тогда была шпионкой — а я в этом нисколько не сомневаюсь, — то наверняка имела сообщников, которые крутились около вас и убедили тебя, что ты стал ее мужем.
Яцек пожал плечами.
— Чепуха. К сожалению, это чепуха. Я действительно был пьян, но не настолько, чтобы не помнить, как составляли и подписывали акт в брачной конторе. Помню также и документ, который подтверждал наш союз. На его основании мы заняли совместную каюту на пароходе, а впоследствии зарегистрировались в гостинице в Испании. Собственно говоря, всеми формальностями занималась она сама. Нет, в этом вопросе нечего тешить себя напрасными надеждами.
— А даже если и так, — сказала я, — можно хоть сейчас пойти к ней и предложить сделку: она дает тебе брачное свидетельство и согласие на развод, а вместо этого сможет свободно уехать. Ведь собственная свобода ей дороже, чем мы с тобой.
— Да верно, — признал Яцек. — Но я так поступить не могу.
— Почему не можешь?
— Потому, дорогая, что мой долг — обезвредить шпионку, которая действует против Польши.
— Ты в своем уме? Ведь когда она уедет, то уже не сможет вредить Польше.
— Не совсем так. Мы же не знаем, не собрала ли она уже здесь какие-либо важные сведения. Я не имею права ради собственного спасения, или даже ради твоей репутации, равнодушно смотреть, как кто-то наносит вред государству. Нет, дорогая, об этом не может быть и речи.
Я немного разозлилась, но знала, что спорить с ним бесполезно. В таких вопросах он всегда был неуступчивый и упрямый, как осел. Да, впрочем, может и был прав. Значит, надо искать другой выход. Я предложила пригласить Фреда, которого, конечно, при Яцеке не называла иначе как детективом. Яцек согласился, однако, поморщившись, сказал:
— Ужасно не люблю иметь дело с людьми такого толка. Боюсь даже, как бы тот тип, узнав нашу тайну, не воспользовался этим и не попытался шантажировать нас.
— Этого нечего бояться, — успокоила я его. — Там, где речь идет о доверии к человеку, можешь всегда положиться на мою интуицию. Тот пан, хотя и очень молод (он еще почти мальчишка), производит впечатление очень порядочного человека, человека который умеет хранить тайны. Он наверняка никому ничего не выдаст. Да и происхождения он очень благородного. Ты помнишь замок Гоббен в Бельгии, где мы с тобой были?.. Так вот, он был некогда родовым поместьем предков этого детектива. Я специально просила Брюссельское бюро, чтобы они прислали мне своего лучшего сотрудника. Да, впрочем, и сама имела возможность убедиться, что он во всех отношениях достоин похвалы. Вот увидишь сам.
Я позвонила Фредди и от него узнала, что мисс Норман вышла, договорившись по телефону встретиться с неким паном в кафе «Европейское». Я сразу же догадалась, что тем паном может быть только Тото. Не стала бы ведь она прилюдно встречаться со своими сообщниками-шпионами.
Фред сказал:
— Сейчас я никак не могу выйти из отеля. Дело в том, что мисс Норман ожидает документы, которые ей должны доставить в семь. Мне нужно увидеть, кто принесет те документы, и, возможно, попытаться прибрать их к рукам. На это можно рассчитывать только в том случае, если бы что-то помешало мисс Норман вовремя вернуться в отель. Вот если бы ты могла каким-то образом задержать ее в том кафе, это было бы просто замечательно. Ты же ее знаешь, да и мне кажется, что этот тип, с которым она должна встретиться, тоже твой знакомый. Думаю ты могла бы это устроить. Что касается меня, то я где-то к восьми освобожусь и буду полностью к услугам твоего мужа.
Конечно, я согласилась на все. С Яцека взяла слово, что он будет ждать меня дома. Ровно без четверти семь я зашла в «Европейское». Увидела их еще издали. Они сидели за столиком в углу. Перед ними стояли пустые чашки. Увидев меня, Тото сразу онемел. А та выдра состроила сладкую мину и так хорошо изобразила радость, что простодушный Тото глаза вытаращил от удивления.
Свое появление я объяснила вполне естественно: сказала, что условилась встретиться там в шесть с Гальшкой и ее мужем, но задержалась у портнихи. Ведь я хорошо знала, что Гальшка почти каждый день бывает в этом кафе, и не ошиблась и на этот раз. Тото подтвердил:
— Наверное, они не могли ждать. Ушли где-то с четверть часа назад.
— Вот жаль! У меня сегодня столько всяких дел. С самого утра дома не была.
Я сказала это специально для мисс Норман. И, чтобы окончательно убедить ее, что до сих пор не виделась с Яцеком, добавила:
— Муж даже дважды звонил к портнихе, какое-то там у него неотложное дело ко мне. У мужчин всегда неотложные дела, — улыбнулась я к той выдре. — Но я не могла приехать. У портнихи так плохо получился подол на платье, из-за кроя по косой, — что я должна была сама присмотреть, как она его исправит. У вас тоже столько забот с туалетами?
Разговор пошел на лад, и я уже была уверена, что смогу задержать мисс Норман. Но она вдруг посмотрела на часы и встала.
— Прошу прощения, но мне непременно надо идти по одному делу.
— Ой, неужели вы оставите меня одну? — умоляюще сказала я им. — Ну побудьте еще хоть немного. Вот я сейчас допью кофе и тоже пойду.
Она кивнула головой:
— Хорошо. С большим удовольствием. Но в таком случае мне нужно позвонить. Я оставлю вас на несколько минут.
И я, дура, поверила ей. А когда опомнилась, было уже поздно. Она действительно вернулась, но через пятнадцать минут. Вот тогда я и поняла, что за это время она успела побывать в «Бристоле». Ведь это несколько шагов отсюда. Бедный Фред. Ничего у него не получилось, да еще, чего доброго, она могла поймать его на горячем, если он был недостаточно осторожен, надеясь на мой успех в кафе. Все это совершенно испортило мне настроение. Тото очень хорошо прочувствовал это на себе. Сама того не желая, я дважды упомянула об охоте на тигров, сказала, что у него ужасный галстук и подпустила ему еще несколько шпилек. Он совсем смутился. Утешала меня только мысль о том, как я буду над ним насмехаться, когда предмет его воздыханий окажется в тюрьме.
В восемь я попрощалась с ними и вернулась домой. В прихожей меня встретил Яцек и сказал, что «тот пан» уже ждет в гостиной.
— Я не выходил к нему, ибо не знал, о чем с ним говорить, — добавил он.
Фред вел себя прекрасно. Был деловой и официальный. О деле говорил так, словно оно не касалась ни меня, ни Яцека. Объяснял все удивительно квалифицированно. Я сразу же заметила, что Яцек успокоился и проникся к нему доверием. На вопросы Яцека Фред отвечал кратко, но исчерпывающе. А ко мне
