больше жаль, если её убьют при попытке удрать, нырнув в реку.
Монра скосила глаза на Лиса.
– Что ты так смотришь?
– Откровенно? Хм… мне обидно, что ты достанешься этим индейцам.
Монра тихо засмеялась:
– Хотел бы оказаться в их числе?
Лис тоже усмехнулся, показав тем самым, что он ценит её грубоватый юмор, и ответил, глядя в глаза:
– Не в их числе, а просто вдвоём с тобой.
Монра повернула голову и несколько секунд смотрела на Лиса.
– Да-а, – покачала она головой, – самомнения тебе, землянин, не занимать.
– Ну почему же самомнения, просто выражаю своё восхищение красивой женщиной.
Они помолчали.
«Господи, о чём мы говорим», подумал Лис. «Женщина она роскошная, но если смотреть на вещи серьёзно, вряд ли у нас с ней есть какие-то шансы. Мы не в той ситуации, и вообще, весьма вероятно, что моё везение закончилось. В конце концов, мне и так везло довольно долго».
Могло не повезти, например, ещё в самом начале – на Земле, в его бывшей квартире. Тогда во Дворце Терпа оказался бы не он, а Ингвар Янович. Он бы остался валяться в кресле. Мёртвый, разумеется. А сколько раз ему везло в первом случайном путешествии из Торцевого океана пока снова не добрался до Дворца? А потом? Не счесть и на этой грани, и, скажем, на грани Азии!
Кстати, много раз жизнь ему спасали женщины. Когда один из султанов хотел скормить Лиса тиграм, спасла наложница Зейнаб (интересно, где она сейчас?) На грани Европы, когда в замке герцога Карла Новофранкийского ему собирались подмешать яд в вино, Изольда, дочь герцога, предупредила его.
И всё, наверное, потому, что он сам всегда относился к противоположному полу предупредительно и ласково. Сколько у него было подруг – и со всеми Лис всегда оставался в прекрасных отношениях, даже если покидал их.
Да, собственно, так же было и на Земле: с девчонками всегда отношения сохранялись хорошие. Ещё в студенческие годы у него было много подруг, но ни с кем никогда не доходило до скандалов. Сколько раз Лис, а тогда ещё Богдан, становился свидетелем, как девчонки выясняли отношения со своими парнями, происходили какие-то разборки, крики, ревность. Летели стаканы и тарелки, вырывались волосы соперницам и самим ухажёрам, резались ножницами рубашки, а иногда и кое-что посущественнее. Девчонки неверным парням какие-то пакости устраивали – из-за того, что кто-то кого-то когда-то бросил, и тому подобное. Боже, сколько такого он насмотрелся!
У Богдана же всё как-то всегда проходило гладко, всегда расставались спокойно и даже оставались друзьями. Наверное, потому, что он никогда никому не обещал такого, чего не собирался выполнять.
«К чему я это всё вспоминаю?» – невесело усмехнулся про себя Лис. Ясно, в общем-то, ни к чему, просто, хотя ситуация совсем не та, что много лет тому назад на Земле, он не собирался обещать Монре, что вытащит её из этой переделки. Странные вдруг ассоциации нахлынули…
Лис покосился на Монру. Та сидела, закрыв глаза, и он тоже сам себе посоветовал отдыхать и набираться сил. Не умирай, пока живёшь – иногда почти ниоткуда возникают шансы на успех даже в безнадежном деле.
Остаток дня прошел в душной полудрёме. К вечеру пленников снова вывели по нужде, после чего опять дали воды и хлеба. Монра больше не разговаривала с Лисом. Когда же тот посматривал на неё, казалось, что женщина что-то обдумывает, но с ним она больше не советовалась.
Ночью стало прохладнее. Сначала наступило облегчение после дневной духоты, но под утро Лис проснулся от холода. Остальные пленники испытывали то же самое. Все сбились в кучу, согреваясь теплом тел. Лис снова оказался рядом с Монрой, и ему приснился очень возбуждающий сон.
Распорядок следующего дня не изменился: утренний туалет, скудное кормление, и сидение в знойной духоте, а к вечеру им снова давали возможность отдать дань физиологии и подкрепить силы скудным пайком из воды и пресного хлеба.
– Здесь все время такая жара? – спросил Эльот Лиса, когда они обливались потом в полумраке фургона.
– Не всегда, ты забыл, как мы замёрзли ночью? Здесь существенные перепады ночных и дневных температур. Когда с гор, которые окружают грань, дует ветер, то становится довольно прохладно и днём. Но такое бывает, к счастью, редко. По мне уж лучше жара, чем холод. В горах вот всегда достаточно холодно, а высоко – так совсем мороз. Если нам придётся добираться до Дворца через горы, то мы это почувствуем.
– Подожди, – Эльот удивленно посмотрел на Лиса, – ты же называешь эти горы Безвоздушными…
– Не я называю, – перебил Лис, – их называют так практически на всех гранях планеты. На свой лад, разумеется, но суть – именно «безвоздушные».
– Как же ты думаешь перебраться через них?
Лис вздохнул:
– Сначала нам надо сбежать от индейцев. Ну, а что касается того, как перебраться через горы, могу сказать следующее: в так называемом Проклятом лесу, вплотную примыкающем к горам, есть расщелина, протянувшаяся чрез хребты на торец, где стоит Дворец Терпа. Я её не видел, но мне говорил гномы. Я с ними состою где-то в дружеских отношениях, и если мы выберемся сейчас, то в лесу они покажут нам дорогу. В этой расщелине, точнее её можно, видимо, смело называть ущельем, дышится тяжело, но, по словам гномов, выдержать можно. Так мы можем добраться до подножия монолита, а дальше – решать на месте. Конечно, гномы никогда не переходили горы до конца, да они и поменьше, и им нужно меньше кислорода. Если ничего иного не останется, то мы попробуем этот вариант.
– Кто такие гномы? – спросила Монра. – Я когда-то слышала, что Терп хотел населить Проклятый лес несколько необычными существами, но ничего не помню про гномов.
– Насколько я понял, хозяин этого мира синтезировал в лабораториях Дворца множество самых разных существ. Они живут в этом Проклятом лесу, и гномы – только одни из них. Гномы как гномы, вроде как из сказок. Не знаю, из каких: наших земных или ваших. В общем-то, неплохие ребята, если с ними дружить. В противном случае могут быть весьма опасными. Характер у них, мягко говоря, сложный и мало предсказуемый.
– Добраться бы до этого леса, – задумчиво протянула Монра. – Как я помню, там оставался какой-то древний центр управления. Терп переоборудовал его на всякий, так сказать, случай, а потом, кажется, забросил. Мы с Терпом тогда уже не общались.
– То есть, перестали быть любовниками, – несколько ехидно подал голос Эльот.
Монра покосилась на него:
– Да, Творцам сложно уживаться друг с другом. – Она посмотрела на Лиса и усмехнулась, глядя перед собой.
– Всё-таки не могу понять – почему? – хмыкнул Лис. – Казалось бы, если вас осталось так мало, то тем более, держитесь вместе: так надёжнее.
Эльот нервно хохотнул:
– Отнюдь! Только и оглядывайся, чтобы у тебя не отобрали последнее.
– Странная психология, – Лис потянулся, разминая затекающие плечи.
– Ничего странного, – ответила Монра. – Ведь у нас давно нет так называемого расширенного воспроизводства многих сложных устройств и систем. Мы имеем то, что имеем, то, что нам досталось в наследство, так сказать. Допустим, у меня в моём мире имеется какая-то установка, то её может не быть, скажем, у него. – Монра кивнула на Эльота. – И, наоборот.
– Ну и что? Вот и объединились бы всё оставшиеся. Получилось бы, что эта установка, машина или что там ещё, была бы одновременно у всех.
– Невозможно, – вздохнул Эльот. – Я много об этом думал, невозможно. Собираясь вместе, мы, оставшиеся Творцы, всегда кончаем раздорами. Я же тебе уже говорил.
– У меня всё равно не укладывается в голове. Вас не много, но как я понимаю, вам не грозили проблемы с генофондом и прочими вопросами, актуальными для малых народов на замкнутой территории. Почему вы
