Гиллиам удивленно приподнял брови, признавая оправданность ее сопротивления.
– Но почему ты мне ничего этого не сказала, когда я только подошел к постели? Я понимаю тебя.
– А разве ты стал бы слушать, если меня больше вообще никто не слушает? – Николь говорила, захлебываясь слезами. – Ни лорд Рэналф, ни аббат, ни мои крестьяне…
Ободренный ее откровенностью, Гиллиам задумался. Он уже понимал, что не сможет взять ее силой, а она отказывалась соединиться с ним по своей воле. По крайней мере сейчас Но ведь независимо от того, лишит он ее сегодня девственности или нет, их будущее едино, они навсегда вместе. Так что же требуется? Гиллиам улыбнулся. Требуется испачкать простыни сегодня.
Николь, сама того не заметив, предложила ему способ, которым можно представить все так, как полагается.
– А сейчас ты в состоянии говорить со мной? – спросил он тихим голосом.
– Говорить? А зачем тебе говорить со мной, если я лежу, поверженная, рядом с тобой? Ты можешь брать что хочешь. – Рыдания девушки перешли в тихую икоту.
– Откуда ты знаешь, что я хочу только этого? – ласково спросил Гиллиам. – Мне нужно еще, чтобы ты приготовила этот дом к зиме. Мне говорили, ты многое умеешь. Но мне надо знать, согласна ли ты вести себя честно, не пытаясь навредить мне, не обманывая Эшби и его обитателей. Если мы договоримся об этом, я буду доволен.
– Ты хочешь сказать, что я тебе нужна? – удивление в голосе Николь смешалось с нотками удовольствия.
– Да, – ответил он, пораженный ее интонацией. – Я многого не знаю. Мне не под силу сделать все в одиночку. Разве Рэналф не говорил, для чего я попросил приблизить день нашего брака? Он ведь хотел подождать, пока будет построен большой зал.
– Значит, я тебе нужна, – произнесла Николь еле слышно.
Гиллиам тихо вздохнул.
– Конечно. Разве ты не хозяйка Эшби? И разве не ты будешь нас всех кормить каждый день? Ну, что скажешь? Если я оставлю тебя хозяйкой самой себя, дашь ли ты мне то, что я прошу и в чем нуждаюсь?
– Я должна подумать.
Она тихо лежала около Гиллиама. Он наклонил голову, уткнувшись лбом ей в плечо. Кожа благоухала чистотой и свежестью. Его колени удобно укладывались в ее согнутые колени. Теплая спина уютно прислонилась к его груди, мягкие ягодицы, прижимавшиеся к его бедрам, манили к себе. Он отпустил запястья Николь и положил руку ей на бедро. Лучше ему немного отодвинуться, чтобы не поддаться искушению.
– Я не могу понять, почему ты мне это предлагаешь, – сказала она, как будто этот жест подтолкнул ее к разговору. – Пока мы не соединимся, ты не можешь считаться настоящим хозяином Эшби.
– А кто может разболтать, что ничего не произошло? Только ты или я. Я заявлю, что ты была девственницей, когда я тебя взял, правда, крови не осталось. Если ты назовешь меня своим мужем и станешь каждую ночь спать со мной в одной постели, разве кто-то будет нас о чем-то спрашивать?
Николь недоверчиво посмотрела на него через плечо. Даже в темноте было заметно, как удивленно поднялись ее брови.
– Это не очень хорошо, сам понимаешь. Ты обязан взять меня, и на простынях в качестве доказательства должна остаться кровь.
Гиллиам пожал плечами.
– Так как я не намерен тебя насиловать, а ты не собираешься добровольно уступить, какой остается выход? Придется солгать.
От легкого движения головой густой локон свесился на лоб Николь. Боже, как ему хотелось запустить пальцы в ее волосы, посмотреть, такие ли они упругие, какими кажутся. Гиллиам горько улыбнулся. Сделай он так, она с воплем отпрыгнет, как тогда в лесу, когда он поцеловал ее в щеку. Да, она совсем его не хочет.
– Что ты решила?
– Что ты сумасшедший, – сказала Николь, в ее голосе слышалось беспокойство.
– Вполне возможно, – согласился Гиллиам, невесело усмехнувшись. Явное сумасшествие думать, что он сможет ночь за ночью лежать рядом и не прикасаться к ней.
Легкая улыбка пробежала по губам Николь.
– Что толку спорить с сумасшедшим. Я сделаю все, что обычно делала в Эшби. Я подготовлю дом к зиме.
– Хорошо, – сказал он, затем продолжил обыденным тоном: – Теперь надо решить, как вести себя перед людьми. Я не стану упоминать о наших разногласиях. Если ты захочешь обсудить со мной что-то, будем отходить в сторону. Я не хочу, чтобы люди видели, как мы ругаемся из-за каждой мелочи.
Снова поглядев на него через плечо, Николь согласно кивнула.
– Ты рассуждаешь вполне разумно и в интересах Эшби. Я согласна. Но поклянись внимательно выслушивать то, что я буду тебе говорить.
– Разве я только что не доказал тебе?
– Да, доказал.
Даже в темноте Гиллиам чувствовал, как она успокоилась. Сбросив одеяло, совершенно нагая, Николь лежала рядом, и его взгляд невольно скользнул вниз, к округлостям груди. Подавив вздох, Гиллиам
