встретить Рэннольфа по дороге из Бенфилда. Он взял телеги с собой.
Темрик хмыкнул.
– Тогда они не встретятся до Ноттингема. Мне лучше уехать на заре и посмотреть, не удастся ли перехватить его. – Он шагнул в сторону, потом оглянулся. – Ваш лорд велел передать, что слуги должны уважать желания своей новой госпожи, как если бы это были желания госпожи вашей матери. Миледи, – он отвесил поклон в сторону Ровены, – желаю вам удачи. Я уверен, что Грэстан снова окажется в хороших и умелых руках.
С окончательным кратким поклоном Темрик повернулся на каблуках и зашагал к ступеням, ведущим в дом.
Странный человек, странный день. Ровена покачала головой, потом посмотрела на своего деверя. Он стоял с отрешенным видом. Наконец Ровена спросила:
– Что-то не так?
– Нет, нет, совсем нет, – запинаясь, сказал он, – нет, просто… просто Темрик не из тех… э-э… кто тратит много слов. – Гилльям замолчал, откашлялся, потом снова заговорил: – Пойдемте в дом, миледи. Будьте внимательны, ступеньки обледенели, поэтому такие скользкие. Позвольте извиниться за такой скудный прием, – сказал он с нервным смешком, – мы не ожидали вас.
– Я это отлично понимаю.
Ровена была рада опереться на стальную руку Гилльяма, так как ее ноги все еще подгибались из-за долгой езды. Они вместе взошли по ступеням, миновали обитые железом наружные двери.
Привратник склонился в поклоне, потом широко раскрыл створки дверей, пропуская их. Собаки ринулись вслед за ними и разбрелись по комнате.
Деверь провел ее мимо высокого портала и занавесей, которые предохраняли зал от сквозняка. Там он остановился.
– Мне вас представить?
– Дайте мне немного времени, чтобы оглядеться, – ответила Ровена, снимая перчатки и распутывая кожаные завязки плаща.
Зал был таким же квадратным, как и сама башня, разделен надвое рядом колонн. Эти массивные каменные арки поддерживали второй этаж, который простирался только над половиной главного зала. С открытой стороны в подставках пылали факелы под огромными поперечными балками, а два очага распространяли свое веселое тепло и свет по залу. Разноцветные льняные драпировки покрывали толстые каменные стены, служа одновременно и украшением, и защитой от холода.
Однако камины были забиты золой, а когда-то ярко раскрашенные балки почернели от сажи. Столы, которые следовало бы убирать после вечерней трапезы, все еще стояли в комнате, на скатертях виднелись дыры и пятна. Под ногами тростник был стерт в пыль. На всем лежала печать запустения, несмотря на то, что в этом зале собралось столько слуг, сколько, по-видимому, не было во всем аббатстве.
Ровена сжала губы, раздумывая. Сколько времени пройдет, прежде чем вернется ее муж? Решимость охватила Ровену. Ждать его, чтобы пожаловаться? Какая нелепость! Она сама вернет замку былой блеск и сделает все как можно быстрее. Это было не так уж трудно. Ровена вспомнила первый урок настоятельницы: «Чтобы тебя признали госпожой, нужно первым дедом создать у всех впечатление, что ты уже и есть признанная госпожа».
Ровена забыла о своих физических страданиях так же легко, как сняла свой обледеневший плащ. Она посмотрела на юного дворянина, который терпеливо ждал ее распоряжений.
– Теперь можно, сэр Гилльям, – сказала она, пытаясь вытянуться во весь свой небольшой рост.
– Придите, люди, и поприветствуйте нашу новую леди Грэстан.
Ему не было нужды кричать, низкий голос юноши гремел по залу. Он отступил на шаг, чтобы склониться перед ней.
– Прошу, войдите в этот зал, моя госпожа, – сказал он, – как управляющий моего брата, я с радостью приветствую вас в Грэстанском замке. Входите и будьте как дома в этих стенах.
Большинство слуг поклонились или встали на колени, но некоторые с нарочитым безразличием застыли на месте. Ровена пристально смотрела на них. Под ее холодным взглядом все, кроме одного, не выдержали и склонились в приветствии. Глаза новой госпожи сузились. Не подчинившийся ей человек был полным мужчиной с блестящей лысой макушкой.
Он встретил ее взгляд с презрительно поднятыми бровями. Тонкая шерстяная туника и затейливо отделанный пояс скорее всего должны были указывать, по замыслу их владельца, на его высокое положение. Но, все-таки, это был лишь слуга, который, по-видимому, забыл об этом.
Ровена подавила улыбку. Господь Бог не преминул послать ей объект для первого примера.
– Я от всего сердца ценю ваше радушие, – произнесла она, повышая голос, чтобы ее отчетливо слышали, потом согнутым пальцем указала на выбранную жертву.
– Ты, там, подойди и возьми мой плащ, – сказала она.
Гилльям, удивленный ее неожиданному приказанию, резко повернулся.
– Это наш кастелян[3] – Хьюго, – выпалил он, ужасаясь тому, что она потребовала от человека, ведающего сокровищницей Грэстана, выполнения такой лакейской работы.
– Спасибо, сэр Гилльям, – сказала она, сопровождая это сообщение изящным кивком. – Кастелян, мой плащ должен быть вычищен до завтрашнего утра, потому что завтра он мне понадобится.
Хьюго презрительно сморщил нос.
– Я не женщина, чтобы выполнять ваши приказы. Найдите прачку. Я отвечаю только перед лордом Рэннольфом.
Выпятив грудь и расправив плечи, он сложил руки и засунул ладони в свои широкие, окаймленные мехом
