– Не надо. Но было бы интересно посмотреть, как ты в твоем положении его исполнишь. – Он открыл ей дверь, ослепительно улыбаясь.
– Подожди, ты у меня сейчас не так посмеешься! – Она легко стукнула его маленьким кулачком в грудь. И с беспокойством посмотрела на него, зная, что за его веселым настроением скрывается волнение. И почему он не хочет быть до конца с ней откровенным? Она прошла за ним в пивную, наполненную, как всегда, громкой ирландской музыкой, шумом разговоров и смехом.
Райли радостно встретил их, проводил в отдельный кабинет, принес чайник и чашки, пообещал накормить удивительным обедом.
Шейн церемонно разливал чай.
– Вчера произошли интересные события. – Он посмотрел на нее с загадочной улыбкой. – Мы вышли на общенациональный уровень!
– Уровень чего?
– Я имею в виду прессу.
– Ты говоришь о вашем суде? – Она потянулась, малыш крепко ударил ее под ребра.
– Да, о нашем деле… и о нас.
– О нас? – Она удивленно подняла брови.
– Именно. О нас напечатано в газетах по всей стране. Даже в «Нью-Йорк таймс»! – Улыбаясь, он пытался скрыть свое волнение.
Ее глаза расширились от удивления и тревоги. Она вспыхнула:
– В «Нью-Йорк таймс»?
Шейн поставил на стол чашку, потер рукой шею.
– Позволь, я тебе объясню.
– Да уж, пожалуйста!
– Помнишь, какой я устроил спектакль с сидячей забастовкой на ступенях здания суда во время заседания в понедельник? Прибыла полиция, чтобы разогнать неимоверно разнаряженньгх девочек. Фотография разгона была опубликована в «Кроникл» на первой странице. Она наделала столько шума! Все крупные газеты ею заинтересовались, а заодно делом Линды и Холлбрука. Они усмотрели во всем этом нарушение прав человека.
– Ну! – Мэрл в волнении ухватилась за край стола. – А нас-то это как касается?
– Естественно, что появились статьи и обо мне. Таким образом в статью попали ты и Элен. – Он откашлялся. – Раз они писали статью о защите человеческих прав, то им пригодился и случай с увольнением тебя и Мисс Мэри из журнала «Сестричка» за то, что ты отважилась стать матерью-одиночкой.
– О Боже! – прошептала Мэрл. Сердце ее упало.
Синие глаза Шейна смотрели на нее виновато.
– Клянусь, я не собирался писать ничего такого, я даже не знал, что это пойдет во все газеты. Но сегодня утром Валери Валерто позвонила и сказала мне, что «Нью-Йорк таймс» перепечатала серию ее статей об усыновлении.
– Но почему же она меня не предупредила?
– Боялась, очевидно. Она же тебя знает.
Их разговор прервался. Райли принес обед. На столе появились салат и тушеная баранина с овощами. Почувствовав напряженность между Мэрл и Шейном, Райли сразу же ушел.
– Ты здорово расстроилась! – сказал Шейн, кладя себе баранину.
– Конечно, расстроилась! А ты чего ожидал? Как же все это получилось? Я всегда была так осторожна. – От переживаний у нее пропал аппетит. Она с неохотой попробовала баранину. Баранина была великолепна. Мэрл отложила вилку.
– Где бы ни жил мой отец, он всегда читает «Нью-Йорк таймс». Представляю, как отец и мама узнают, что они вот-вот станут дедушкой и бабушкой. Во второй раз!
– Ты что, до сих пор им еще ничего не сообщила? – удивился Шейн. – Или ты подождешь, пока ребенок подрастет и сам полетит к ним знакомиться?
Мэрл с сожалением вздохнула. Ей было трудно говорить об этом. Как она горевала без родительской поддержки и участия! Но ей было неловко и страшно после стольких лет молчания и разобщенности снова налаживать контакты.
– Пожалуй, я пошлю им телеграмму и попробую все объяснить.
Вечером, вернувшись домой к Мэрл после занятий, они отдыхали в гостиной. Шейн снял пиджак. Мэрл посмотрела на него снизу вверх.
– Весь вечер мне хотелось спросить: ты специально надел эту майку, чтобы оправдать свою принадлежность к школе рожениц?
На бледно-голубой майке была ярко-розовая надпись: «На борту ребенок».
– На все случаи годится, – сказал он, обнимая и целуя Мэрл. Он засмеялся и ласково погладил ее по животу. – Этот безобразник ударил меня! Почему ты не учишь его, как себя вести?
– Она берет пример с тебя. Кто же еще может научить ее таким штучкам? – Мэрл улыбнулась и спросила с волнением: – Ну как тебе на занятиях?
– Что я об этом думаю? – Он поскреб подбородок. – Я думаю, это зрелище надо видеть: все беременные
