полагаешь, что я буду все это безропотно воспринимать?
Он сунул руку в карман и бросил ей мобильный телефон. Сейбл буквально вцепилась в изящную трубку, хранящую тепло его тела.
– Позвони кому хочешь и скажи, где ты находишься и с кем, – приказал он.
Она искоса взглянула на него и, увидев ледяной взгляд, невольно поежилась. Отступать было некуда, и она молча набрала номер телефона подруги.
Черт! Она услышала голос автоответчика.
– Привет, Либби, это я, – весело произнесла Сейбл. – Сейчас пять часов тридцать пять минут, сегодня суббота, и мы на выходные поехали на западное побережье, в…
Она замолчала, потому что понятия не имела, куда они поехали.
– В Паритуту[3], – резко сказал Кейн и взял у нее из рук трубку. – Либби, это Кейн Джерард. Мы с вами не знакомы, но обязательно познакомимся. Я привез Сейбл в Паритуту, на западное побережье, здесь у меня домик. Если вы захотите связаться с ней, звоните по этому номеру. – Он сунул трубку обратно ей в руки.
Немного взбодрившись, Сейбл выдохнула:
– Спасибо тебе. – Затем порывисто спросила: – Зачем ты сделал это?
Кейн внимательно взглянул на нее:
– Что?
– Тебе не надо было оставлять Либби сообщение. Теперь она будет сгорать от любопытства.
– Полагаю, это нормальные отношения между нормальными людьми, – сказал он, и взгляд его был пугающим. – Которые означают, что мы познакомимся с семьями и друзьями друг друга.
– У меня никого нет, – проговорилась Сейбл. – Семьи, по крайней мере. – И тут же пожалела о сказанном.
– Зато моя семья постоянно дает о себе знать, – сухо произнес он и тронул машину с места.
Они выехали на яркий солнечный свет. И прежде чем Сейбл смогла обдумать свои поспешные слова, она произнесла:
– Еще раз напоминаю тебе, что не собираюсь с тобой спать! – Сейбл отвернулась и невидящим взглядом уставилась в окно.
В ответ Кейн произнес резким тоном:
– Ты будешь лишь изображать, что безумно влюблена в меня. Уверен, тебе не доставит это особого труда.
Подражая его тону, Сейбл ответила:
– Конечно, какой уж тут труд! – И уже серьезно произнесла: – Скажи мне, ты презираешь всех женщин или только меня?
– Я презираю лживость! – четко высказал свой принцип Кейн и тут же цинично добавил: – С другой стороны, твоя предприимчивость вызывает во мне уважение.
Похолодев от унижения, Сейбл прошептала:
– Это очень, очень великодушно с твоей стороны. Мне надо выразить благодарность за эту оценку?
К ее удивлению, Кейн рассмеялся. «Конечно, легко находиться в хорошем настроении, когда на руках у тебя выгодные карты», – со злостью подумала она.
– Расскажи мне о себе, – сказал он, и на этот раз вместо его обычного властного тона в голосе прозвучала ленивая нотка.
– Зачем? Ты уже все обо мне разузнал. Что я могу добавить?
– Мне известны лишь факты, и не более того.
– Если ты полагаешь, что мое похищение, или как это можно еще назвать, даст тебе возможность узнать обо мне больше, то ты глубоко ошибаешься. – И где она набралась смелости сказать такие слова? Ощущение, что она может владеть собой, пусть даже на короткий миг, придало ей сил. – Под твоим давлением я приму участие в этой непристойной игре, но не думай, что выложу тебе всю информацию о себе. И с какой стати я должна это делать? Ты уже и так составил свое мнение обо мне, и все, что я расскажу, не будет иметь для тебя никакого значения.
Он искоса взглянул на нее:
– Я не знал, что у тебя змеиный язык.
Сейбл не успела ответить – они достигли вершины холма, и у нее перехватило дыхание от открывшегося вида.
– Добро пожаловать в Паритуту, – сказал Кейн, останавливая машину.
Глава 6
Поместье Кейна Тотара-Бей было расположено на восточном побережье, а Паритуту – на западном. Это чудесное место выходило на открытый, бесконечный океан – никаких островов, никаких судов, маячивших на горизонте, и только волны, бьющие о берег с первобытной силой. Холмы здесь были выше, чем окружавшие Тотара-Бей, заливы глубже, а стволы деревьев, обдуваемые постоянными ветрами, искривлены.
– Что означает Паритуту? – спросила Сейбл, решившись нарушить молчание.
– Пари – это «скала», туту – «прямая». «Отвесная скала» – так переводится это слово. – Кейн указал на берег, скалистый и хмурый. – Народ маори обычно называл так воинов, потому что здесь – и на берегу, и на море, – чтобы остаться в живых, приходилось постоянно соблюдать бдительность.
Кейн включил двигатель, и машина покатила вниз по извилистой дороге. Теперь Сейбл могла разглядеть вдали дом – сквозь плотные стволы деревьев и заросли буйно разросшегося кустарника.
Опять ее мысли потекли все в том же направлении. До чего это унизительно – презирать мужчину от всей души и в то же время остро ощущать его каждой клеточкой своего тела, вплоть до кончиков пальцев ног… И что она будет делать, если он снова захочет ее поцеловать? Ударит его по щеке? Тогда она будет выглядеть полной идиоткой. Потому что Сейбл не была уверена в том, сможет ли она остаться после поцелуя непреклонной и невозмутимой. Одна лишь мысль о его прикосновении вызывала в ней дрожь, а ее настороженность начинала превращаться в чувство, очень похожее на предвкушение.
Испытывая отвращение к самой себе, она сконцентрировалась на пейзаже.
– Первобытные маори считали, что мужчины и женщины предназначены играть разные роли, – продолжал рассказывать Кейн. – Тем не менее маори уважали женщин-воинов, как и тех из них, кто был хорошим советником. И конечно же тех, кто выполнял традиционно женские обязанности.
Сейбл успела остановить себя, чуть не ляпнув: «Очень благородно!» Так или иначе, не обычаи древних маори были мишенью ее гнева.
– А у тебя были предки маори? – только поинтересовалась она.
– На тихоокеанских островах. Мой прадед Джерард был французом. Он сбежал с дочерью вождя с острова Таити, а дочь эта была обещана другому вождю. Поэтому, скрывшись в Новой Зеландии, они поселились в Тотара-Бей.
«Неудивительно, что волосы у Кейна черные, как вороново крыло, а эти надменные черты оказались результатом смешения полинезийской и французской кровей! В результате получился такой потрясающе красивый мужчина», – подумала она, стараясь не поддаваться чарующим мыслям.
– Это ее портрет висит в холле в Тотара-Бей? – догадалась Сейбл.
– Да. Семейная легенда гласит, что оба были сильными и храбрыми, как тигры, но она умерла при родах, а он так больше и не женился.
– Ты тоскуешь о них, – даже не спросила, а лишь подытожила она его рассказ.
– Да, – кивнул Кейн. – Их дом – очень примитивная хижина – до сих пор стоит за особняком Тотара-Бей. Если тебе интересно, я покажу ее, когда мы вернемся.
Сейбл смотрела на Кейна, на его красиво вырезанный профиль, четко вырисовывавшийся на фоне мрачного прибрежного леса, пока они не подъехали к его дому.
– Это и есть твой «маленький домик»? – с недоверием воскликнула она. – Ничего себе!
Да, этот дом явно не был маленьким и вовсе не напоминал сельский домик или хижину, которые Сейбл ожидала увидеть. Построенное по всем канонам современной архитектуры, здание резко выделялось на фоне дикого пейзажа. И совсем не было похоже на особняк Тотара-Бей, с его старым викторианским очарованием.
