двор замка.
В маленьком саду и вправду было очень красиво: виноградные лозы покрывали высокие каменные стены замка. Их насыщенные розовые цветы составляли прекрасный контраст с белокаменной кладкой. Вдоль узкой тропинки, уложенной гравием, распускались великолепные цветы герани всевозможных тонов и оттенков.
Внезапно Мелисса заметила в дальнем углу сада стройное дерево с широкими листьями золотистого цвета.
— По-моему, я видела это дерево в Новой Зеландии, — нерешительно проговорила девушка. — Только там оно было больше и зеленее.
— Да. Это капустное дерево, — улыбнулся Хоук. — Его выращивают на полях Новой Зеландии.
При виде открытой улыбки Хоука сердце Мелиссы дрогнуло. Ошеломленная своей реакцией, она быстро отвела взгляд в сторону, пытаясь обуздать непрошеные мысли и чувства.
— Значит, ты стал выращивать здесь капустное дерево, чтобы оно напоминало тебе о доме? — после непродолжительной паузы спросила наконец девушка. — А я была уверена, что в тебе нет ни капли сентиментальности.
— Ах, можно вырвать новозеландца из его страны, но нельзя вырвать Новую Зеландию из его сердца, — ответил Хоук. — На террасе, спускающейся к морю, я еще выращиваю похутукаву. Ты еще помнишь, как правильно произносить это слово?
Она помнила. Несмотря ни на что.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Прикрыв глаза, Мелисса попыталась повторить название новозеландского растения, так же как и Хоук растягивая гласные звуки.
Заметив странное выражение лица, с которым смотрел на нее Хоук, она замолкла. Под его напряженным взглядом девушка почувствовала, как участился ее пульс.
Казалось, ее неловкие попытки произнести малознакомое слово задели в душе Хоука какую-то известную лишь ему струну.
И все же его голос, когда он наконец заговорил, был скорее саркастическим.
— Неплохо, совсем неплохо. Неужели тренировалась? — с иронией спросил Хоук.
— Нет, — покачала в ответ головой Мелисса. — Но если тебе удалось научиться превосходно говорить по-французски, то почему я не могу научиться правильно произносить несколько слов на языке маори?
— В действительности я никогда не учился французскому языку. Просто у меня была няня, старая француженка. Пока моя мать работала, обо мне заботилась няня. И так как она и ее муж говорили по- французски, то и я стал двуязычным. — Сделав небольшую паузу, Хоук добавил: — Но я обязан ей неизмеримо большим, чем просто хорошее французское произношение. Муж моей няни стал для меня самым настоящим отцом. Отцом, которого у меня никогда не было.
Его тон ясно дал понять Мелиссе, что он не желает больше говорить на эту тему.
— А теперь иди сюда и скажи: здравствуй, похутукава, — сказал Хоук, взяв девушку за руку и подведя ее к маленькой арке, вырубленной в стене.
Неужели он привел ее сюда, в место, где скрывалась Сара, только для того, чтобы убедиться, что она не беременна?
Нет, он не был человеком, у которого отсутствовали моральные принципы. Он просто мужчина, в душе которого глубоко засела обида маленького, брошенного отцом мальчика.
Широкие листья похутукавы наполняли воздух сладковатым ароматом, и Мелисса почувствовала в душе острую ностальгию.
— Здесь очень красиво, — проговорила девушка, надеясь, что ее голос звучит оживленно и уверенно.
— Я думаю продать этот замок, — серьезно сказал Хоук.
— Почему? — удивилась Мелисса.
Пожав плечами, он хмуро огляделся вокруг себя.
Высокий и загорелый, Хоук выглядел сильным и уверенным в себе человеком. Мелисса даже немного позавидовала его самообладанию, его способности разрешить любую проблему, какой бы она ни была.
— Просто он мне уже не нужен, — после небольшой паузы ответил Хоук. — Мой бизнес теперь находится в Азии и в Америке. А если мне нужно будет проводить время в Европе, то у меня есть великолепная квартира в Лондоне. Но самое главное, я хочу жить в своем мире. Я уже продал загородный дом в Англии.
Может, он раскаивается в том, что совершил с Сарой, и поэтому продал имение в Англии, а теперь собирается продавать этот замок?
А вдруг ему стыдно?
Взглянув на резко очерченный профиль Хоука, девушка отвергла эту мысль.
Он не выглядел человеком, способным ощущать это чувство.
— Думаю, в этом есть свой смысл, — решительно ответила девушка, стараясь не замечать знакомого приступа душевной боли. Не дав мужчине ответить, она ловко сменила тему разговора, начав расспрашивать Хоука о растениях.
К ее удивлению, Хоук, оказывается, знал о растениях все. Или почти все.
Когда Мелисса заметила это, Хоук с иронией поднял свою бровь.
— Моя мать была страстным садовником. И я с малых лет учился у нее.
— Растения, которые растут здесь, похожи на те, что росли в твоем саду на Острове заливов, — проговорила Мелисса, указав рукой на какое-то растение. Она желала утолить свою потребность знать о стоящем рядом с ней человеке как можно больше.
— Это холостяк, — ответил Хоук, улыбнувшись удивленному выражению лица девушки. — Так называют его островитяне.
Мелисса ничего не ответила, и Хоук, чуть нахмурившись, посмотрел на девушку.
— Пойдем посидим немного. Отсюда открывается прекрасный вид на залив.
Повернувшись, Хоук повел ее к искусно замаскированной беседке.
Идя по дорожке, Мелисса с наслаждением вдыхала запах экзотических цветов. Улыбнувшись лепестку, слетевшему на ее лицо откуда-то сверху, Мелисса подняла руку, чтобы смахнуть его.
Тонкие пальцы столкнулись с пальцами Хоука.
Удерживая на себе ее взгляд, он снял лепесток со щеки, но не отнял руку от лица Мелиссы, ласково поглаживая нежную девичью кожу.
Волны удовольствия побежали по телу Мелиссы, заставляя каждую клеточку чувствовать нарастающее напряжение.
Также без предупреждения Хоук резко отнял свою руку и отвернулся.
— Когда мой отец встречался с моей матерью, он не сообщил ей, что женат. Женат на очень богатой женщине, деньги которой помогали ему жить так, как он привык. Думаю, он любил мою мать, но был слишком ленив, чтобы не зависеть от денег собственной жены.
В душе Мелиссы бушевал холодный гнев.
Может быть, Хоук не хотел походить на своего отца, но он все же был очень на него похож. Разве он не унаследовал от отца стремление покорять женщин? Но ведь Хоук явно презирал его. Так почему же он поступает точно так же, как отец?
— Удивительно, что ты сохранил тот дом, если твои воспоминания о нем так неприятны, — осторожно проговорила девушка.
