Но это была ты! Меня тогда не существовало. Я просто тень твоего прошлого!
Его голос начал походить на рычание.
– Я хочу стать копом, которым не смогла быть ты. Тебе не понять, что я чувствую.
Исповедь Дэйвиса погасила огненную ярость, пылавшую в Морн. Он был прав. Она не представляла, какой ценой давалась ему жизнь. Она не имела понятия, какие страдания испытывал Энгус от всего того, что сделал с ним Хэши Лебуол. Они не заслуживали ее упреков. Но без ярости Морн была беспомощной женщиной. У нее осталась только вина за собственное прошлое.
– Вы правы.
Она не посмела взглянуть в глаза сына.
– Я прошу прощения. Это «ломка». Тоска по имплантату. Я не знаю, как справиться с ней.
– Если хочешь, мы подберем такую дозу каталепсора, которая защитит тебя от «ломки», но не лишит сознания, – предложил Шейхид.
Морн промолчала. Она говорила не только о тоске по искусственной стимуляции. Она имела в виду способность превосходить свои ограничения – подниматься выше слабостей и пороков. Но от этой потери не было лекарств.
«Труба» перемещалась с максимальной осторожностью. Используя карту Бекмана, маршрут диспетчерского центра и сенсоры корабля, Энгус выискивал проходы между скал, которые не требовали внезапных уклонений. Время от времени крейсер мягко смещался в ту или другую сторону и постепенно приближался к границе астероидного роя.
Морн ощущала боковые ускорения. Они заставляли ее дрейфовать над палубой. Тело медленно покачивалось и изгибалось в зависимости от векторов притяжения, но это ей не угрожало. Ухватившись рукой за поручень, она без труда контролировала свои движения и избегала ударов о переборку. Энгус должен был отправить ее в каюту и тем самым защитить «Трубу» от действий, которые она могла совершить в приступе гравитационной болезни. Но Термопайл заботился о ней иначе – он избегал больших и резких ускорений. При таких обстоятельствах она могла оставаться на мостике. Морн цеплялась за эту возможность словно за поручень. Ее присутствие в сфере решений и действий помогало ей справиться со своими тревогами.
Дэйвис одержимо работал за пультом помощника. Он проверял системы наведения и оттачивал мастерство стрелка. Глядя на данные, которые он выводил на экраны, Морн изумлялась мощи и сложности бортового вооружения. По статусу и документации крейсер вообще не имел оружия. Он был слишком маленьким, чтобы нести тяжелые пушки. Но инженеры и конструкторы полиции Концерна создали чудеса миниатюризации. Вооружение «Трубы» могло причинять большие разрушения – причем на таких расстояниях, которые Морн с трудом представляла.
Экипировка не включала лазеры. С ними было много проблем. Они подвергались воздействию электромагнитных искажений, физических сотрясений и нестабильности подаваемого питания. Кроме того, во время боя корабли с трудом поддерживали когерентность лучей. Но крейсер обладал другим вооружением, которое заменяло отсутствовавшие лазеры.
«Труба» имела торпеды и статические мины, импульсные пушки для ударов на малом расстоянии и плазменные орудия для больших дистанций. Она была вооружена сингулярными гранатами – устройствами настолько опасными и трудными в обращении, что инструкторы Морн в Академии отрицали их ценность в реальном бою. Теоретически, при правильных условиях, детонация гранат создавала черные дыры – крохотные участки массы с гравитационными полями, поглощавшими все, что находилось внутри их событийных горизонтов. Однако на практике такие «правильные» условия были почти недостижимы. Граната создавала черную дыру только в том случае, если она детонировала в присутствии другого источника энергии – например, внутри активированной дюзы. Без внешней подпитки сингулярность «пожирала» саму себя и исчезала до того, как успевала нанести какой-нибудь вред.
Узнав, что Хэши Лебуол или Уорден Диос снабдили «Трубу» сингулярными гранатами, Морн задрожала. Мышцы ее живота напряглись. Руководители полиции считали, что крейсеру придется сражаться – одному против мощного противника. Что же они ожидали от команды Энгуса?
– Все! – вдруг объявил Шейхид.
В его голосе чувствовалось удовлетворение.
– Я копирую сообщение на командный пульт, – сказал он Термопайлу. – Ты можешь начать трансляцию в любое время – если только у нас появится такая возможность.
Он переслал сообщение на пульт Энгуса.
– Надеюсь, мы ее получим. Все эти разговоры о долге копов и сражении с «Планером» – дело хорошее…
Он многозначительно посмотрел на Дэйвиса, но тот быстро отвел взгляд в сторону.
– Однако мое сообщение будет более действенным оружием, чем любая пушка.
Морн печально кивнула. Он был прав. Его информация об иммунном лекарстве являлась важнейшим секретом «Трубы». Трансляция сообщения превосходила по важности все остальные вопросы – к примеру, уцелеет ли их корабль, можно ли доверять Термопайлу, умрет ли Сиб и удастся ли Морн и Дэйвису сохранить человеческие души.
В тот момент, когда данные о формуле достигнут какой-нибудь станции и распространятся по человеческому космосу, все интриги Фэснера и империализм амнионов потеряют свою основу. Уорден Диос будет свержен. Полиция подвергнется реформам. Холт окажется под угрозой разоблачения, а амнионы получат удар, который заставит их либо начать открытую войну, либо отступить с надеждой на будущий реванш. Что бы ни случилось дальше, «Труба» должна передать сообщение Вектора.
Когда передача данных была завершена, Энгус подтвердил:
– Я его принял. Мы начнем трансляцию, как только вырвемся из роя. Будем рассылать твою формулу во всех направлениях. Кто-нибудь ее обязательно примет.
Он оскалил зубы.
– И тогда те парни, которые хотели прижать нас к ногтю, поймут, что они уже проиграли. А теперь
