наколками на туберкулезном теле. У напарника позиция была явно лучше, достаточно было взглянуть на его довольную скуластую физиономию.
Вокруг играющих столпились несколько любопытных и молчаливо, без комментариев, следили за игрой. Комментировать в местах лишения свободы очень опасно, тем более когда играют «под интерес»: есть реальная опасность пострадать, и не только физически… Проигравший может потребовать от подсказавшего оплатить свой проигрыш…
Сначала игра шла нормально, без эксцессов, но, проиграв одну за другой две партии удачливому сопернику, тот, что с наколками, все больше нервничал, и в какой-то момент ему показалось, что один из зрителей, приятель его соперника и такой же молодой, как он, подает знаки.
— Слышь, свали отсюда, земляк! — угрюмо бросил он ему.
— Я что, мешаю тебе? Я же сижу молча, не подсказываю, — попытался спокойно пояснить тот.
— Не подсказываешь? А чего рожи корчишь? Маяки даешь? Сказал — свали, значит, свали!
— Ты еще укажи, где мне стоять можно, а где нельзя! — усмехнулся парень.
— Ты чего, кобыла, пасть разеваешь? — разъяренно вскочил с места тот, что с наколками.
— Что ты, Сиплый, запретного хапнул, что ли, — улыбнулся спокойно парень, — или спал плохо?
— Запретного сейчас ты хапнешь! — Сиплый неожиданно выбросил правую руку в лицо парню, потом еще раз и еще. Коротко вскрикнув, тот попытался прикрыться от него, обхватив руками лицо, на котором появилась кровь. Но Сиплый, озверевший от проигрышей, бил в незащищенные места. Однако настырный парень терпеливо выдерживал его удары и не собирался отступать. Выбрав момент, он ухватился руками за кровать третьего яруса и обеими ногами ударил Сиплого в грудь… Тот опрокинулся на кровать, сбив на пол шахматную доску, но сразу вскочил и схватил табуретку… Взревел с отборным матом и взметнул над головой табуреткой, случайно задев кровать Савелия. До этого момента он лежал спокойно, безразлично наблюдая за стычкой, но едва она коснулась его, внятно бросил, чуть приподнявшись на локте:
— А ну, хорош!.. Распылились тут… Надо друг другу морды поразбивать — валите на улицу… — с угрозой проговорил он. — Или мне встать, — успокоить?
Сиплый хотел было что-то возразить, но, перехватив жесткий взгляд Савелия, нехотя опустил табуретку на место и начал восстанавливать партию, словно ничего не произошло, но все-таки процедил парню:
— Проиграю — платить будешь ты!
— Посмотрим!.. — отозвался тот, стирая платком кровь с лица. Любопытные, с интересом наблюдавшие за дракой, разошлись и продолжили прерванные занятия…
— Привет, дружок! — услышал Савелий голос Кашки. — Киснешь?
— Да так… Чего еще делать?
— Хочешь, чифирнем?
— Где достал?
— С крытки подогнали! — усмехнулся тот. — На свиданке был, а сегодня Зелинский дежурил… Удалось вынести… И чего ты с ним не ладишь? Он явно неравнодушен к тебе!
— Точно, неравнодушен, так любит, что скушать готов!..
— А он, между прочим, тоже афганец!
— Не пойдет афганец сюда работать! — зло проговорил Савелий. — Не может он быть афганцем!..
— Не скажи, Говорок! Разные бывают обстоятельства, поверь… Я на свиданке случайно услышал…
— А к тебе кто приезжал, жена?
— Жена? — Кошка нахмурился. — Нет, мать… Маманя… Всяких вкусностей навезла: жалко, что только двое суток… — Он начал вытаскивать из карманов Шоколадные конфеты, кусок сервелата, открытую банку икры, лимон, три головки чеснока и три пирожка. — С вареньем и с мясом… Сама пекла…
— Я уж и забыл вкус всех этих продуктов… — радостно воскликнул Савелий, потирая руки. — Попируем сейчас… Как тебе удалось все это пронести…
— Я ж говорил… Ну не суетись: это все тебе! Я нахавался там по макушку… Не думай, себе тоже оставил…
— А может, составишь компанию?
— Нет, а чифирну с удовольствием… На свиданке какой чифир: с одной стороны — завались, а с другой — не с кем, пару раз чифирнул, и никакого удовольствия…
— Вообще-то пора завязывать с ним, мотор посадить можно…
— Твой мотор? — усмехнулся Кошка. — Да твоего мотора на троих хватит… Или пошаливает?
— Да нет пока, но все-таки…
— Короче, Склифосовский, не выдумывай! В этот момент от играющих в шахматы вновь послышался шум: Сиплый, как видно, снова проигрывал и решил выместить злобу на парне, с которым уже схватывался.
— Ну все, кобыла, я тебя предупреждал! — заревел он, вскочил с кровати, опрокидывая табурет с шахматной партией, вцепился в парня. На этот раз парень не стал ожидать его ударов, а сам неожиданно пнул Сиплого в пах коленом. Согнувшись пополам, тот упал на пол и начал кататься, подвывая то ли от боли, то ли от злости. Его приятели, сидевшие в разных углах барака, мгновенно подскочили к парню и сбили его с ног.
— Что, снова вам неймется? — недовольно рыкнул на них Савелий.
Зыркнув на него, те подхватили молодого парня под руки и потащили к выходу. Сиплый быстро вскочил с полу и бросился вслед за ними.
— Ты что, Савелий? — нахмурился Кошка.
— Надоели они все! — выдохнул он. — Днями и ночами не вылезал, бы с промки… Покалечат парня-то… — сказал он неожиданно, но каким-то безразлично бесцветным голосом.
— Да плюнь ты на него: видно, давно нарывался сам… Так что, будем чифирить или варить не хочешь?..
— Как это не хочу?.. Конечно, хочу! — Савелий вытащил из тумбочки пол-литровую банту, достал из потайного места кипятильник и пошел в умывалку, где стояли розетки. Неожиданно ему навстречу оттуда повалили зеки.
— Что, свет вырубили? — спросил он одного.
— Да нет, Бешен… — замялся тот. — Но ты лучше не ходи туда…
— Что? — нахмурился Савелий, однако того уже и след простыл.
Савелий пожал плечами и двинулся вперед. Не дойдя до дверей умывалки, он услышал шум и приглушенные стоны и сразу догадался, что там происходит разборка с тем молодым парнем но то, что ему довелось увидеть, даже близко не приближалось к его догадкам…
Трое приятелей Сиплого крепко держали молодого парня, лицо которого было залито кровью, а Сиплый, видно, совершенно потерял контроль над собой: остервенело бил его ногами и кулаками куда ни попадя. Парень потерял сознание и обмяк в руках державших.
— Может, хватит с него, Сиплый? — неуверенно проговорил один из державших — здоровенный бугай лет тридцатое добродушным лицом.
— Что, жалко подлюку стало? — зло бросил Сиплый. — А Малыша тебе Не жалко, которого он уряднику сдал? Не жалко, что он теперь в шестиместке парится? — Было заметно, что Сиплый сам себя заводит. — Нет! Этот козел должен стать петушком! Пусть кукарекает, а не стучит!
Он подал знак державшим парня приятелям, и те быстро повернули безвольное тело парня задом к Сиплому, который тут же сорвал с него брюки.
— А вы сомневались! — довольно рассмеялся Сиплый. — Смотрите, какая попочка! — Он похлопал по розовым ягодицам, затем нежно погладил их, плотоядно улыбаясь. Его руки стали нервно подрагивать, глаза налились страстным возбуждением. — Ух ты, мой петушочек… Сейчас в твою попочку войдет твой дружочек… — Он уже тяжело дышал: было видно, что сейчас его хоть убей, но он не откажется от задуманного. — Сейчас, сейчас загоню тебе кожаный шприц под кожу… Будет немного больно — он у меня с шарами, — но ты терпи…
Он расстегнул брюки и вытащил наружу свой член, который был уже в состоянии боевой готовности. Достаточно больших размеров, он был очень уродлив: весь покрыт буграми от шаров, с наколкой «везде пролезу». Сиплый наклонился, плюнул парню в задницу, затем раздвинул ягодицы и с силой вогнал в него свой член. Парень дернулся, закричал от боли, приходя в сознание.
