Зелинская с жалостью смотрела на мужа, не зная, чем можно помочь ему, как отвлечь, как вернуть того сильного, бесшабашного Сашу, каким она его знала. Неожиданно ее взгляд остановился на каком-то деле, лежащем на столе. Как она сразу не подумала об этом? Может, действительно она зря его пытается отвлечь? Может, лучше попытаться лечить болезнь по народной мудрости: клин клином? Она быстро встала, открыла железный шкаф с делами осужденных и начала судорожно искать одно дело среди сотни других… Не то… снова не то… Ага, вот оно!
Капитан с недоумением наблюдал за ней и молча ждал, зная, что она никогда ничего не делает просто так. Немного подумав, Зинаида Сергеевна медленно подошла к мужу и положила руку на плечо.
— Саша!.. Очень прошу тебя: почитай это дело…
Пожав плечами, он перевел взгляд с ее серьезных глаз на дело, положенное перед ним.
— Говорков?! — удивленно воскликнул он. — Зачем?
— Саша!.. Я очень прошу тебя, почитай это дело… — повторила она еще раз. — Ты бывший военный прокурор…
— Ну и что?
— Дело в том, что он тоже афганец…
— Афганец? — воскликнул капитан. — Валютчик?!
— Посмотри… Тебе нужно посмотреть это дело! — твердо проговорила Зинаида Сергеевна, выделив слово «нужно», потом, как бы между прочим, спросила: — Ты еще не потерял связи со своим приятелем?
— С каким?
— Владимир Петрович, кажется… майор госбезопасности…
— Богомолов? Он уже полковник… — не без зависти вздохнул Зелинский и потянулся к делу Савелия Говоркова…
Сегодня, получив ответ от своего приятеля, он специально пришел на съем, чтобы встретить Савелия, поговорить с ним, узнать подробности, которые мог знать детально он. Прочитав увесистое послание из Москвы, он разволновался настолько, что не мог дождаться бригады Говоркова. По странному стечению обстоятельств, полковник Богомолов вплотную занимался этим делом. Зелинский сразу понял, несмотря на то что его приятель писал полунамеками, дело Говоркова завязано в каком-то более крупном: госбезопасность не занимается просто уголовными делами. Особенно Зелинского взволновала небольшая приписка в конце его письма: «Возможно, Саша, мы скоро с тобой увидимся… Пришло время „покопаться“ в твоих прошлых знаниях… И еще подумай — не засиделся ли ты в своей глуши?..»
Чем больше капитан размышлял о деле Савелия, о нем самом, тем больше приходил к мысли, что судьба предоставляет ему реальный шанс разобраться в самом себе! Понять, наконец, что он значит! Сохранилось ли в нем хоть немного того, что он получил от отца! Этот своенравный парень странным образом заставил его взглянуть на себя как бы со стороны… Сможет ли он найти в себе силы стать на защиту справедливости? Сможет ли он отстоять свои нравственные позиции? Зелинский понял, что если не вмешается сейчас, то ему уже никогда не удастся заставить себя уважать в себе Человека… И он решил!.. Первым делом нужно поговорить с Савелием! Разговор будет не из легких: сообщить ему о предательстве будет трудно, но необходимо… Этим он окажет ему полное доверие, а значит, может и сам рассчитывать на такое же доверие со стороны Савелия… Приняв решение, он сразу же почувствовал явное облегчение и тут же повернулся к нарядчику:
— Валеулин, сколько, бригад еще не снялось?
— Сейчас… — Он быстро пробежал по своей доске.
— Четыре… гражданин капитан!
— Юра, ты побудешь здесь до конца? — спросил Зелинский начальника режимной части.
— Конечно! — отозвался тот, вытирая платочком пот со лба. — А ты куда?
— На промзону… — бросил он, направляясь по колючему коридору, и зеки, идущие навстречу, почтительно расступались, пропуская начальство…
НАПАРНИК САВЕЛИЯ
Савелий взглянул на цеховые электрические часы, висящие над комнатой мастера: до ужина оставался еще час! Сипло вздохнув, стальные полки пресса начали раздвигаться: сработал автомат- реле.
— Мишка! — крикнул он своего напарника, дремавшего рядом на стопке деталей.
Этот молодой парнишка пришел в зону недавно. Несмотря на свою молодость, он уже третий срок отбывал за квартирные кражи. Его распределили в бригаду, где работал Савелий. Поначалу парнишка старательно отказывался от любой работы, да его и никто особенно не заставлял. Со временем бездельничать надоело, и он стал втягиваться в работу. Надо сказать, что этому способствовало знакомство с Савелием: Мишка даже согласился на тяжелую работу на прессе, лишь бы работать с Говорковым…
Миша рос в благополучной семье: отец — полковник, преподаватель военной академии, мать не работала, посвятив себя единственному чаду. Когда он был маленьким и очень болел, она не давала никому и дышать на него, всюду водила за ручку — не дай бог, упадет, ушибется! Когда же Мишенька вырос в Михаила, то его, вполне естественно, потянуло на улицу, подальше от наскучившей опеки.
Хотелось стать самостоятельным, смелым… Захотелось романтических приключений, а тут, совсем рядом, в их же дворе, — взрослые парни, сильные, смелые, ловкие. Им все нипочем, и, конечно, Миша потянулся к ним. Они не воображали из себя, не поучали и не отталкивали, а, наоборот, приближали к себе, заранее зная, что этот юркий пацан может им пригодиться… Вскоре случай подвернулся. Используя его щуплую, худенькую фигурку и маленький рост, они предложили ему «сыграть в военную игру»: «В Штабе противника находятся очень важные документы для нашей страны, и мы должны взять их и вручить по назначению». Ему, Мише, отводилась главная роль — забраться через форточку в квартиру и открыть входную дверь… Первое «военное задание» было выполнено с блеском. Появились деньги на карманные расходы, и это было особенно приятно: не нужно всякий раз просить у родителей. Потом были еще и еще такие же «военные» поручения — одно, второе, третье…
Конечно, он давно уже понял, что к военному искусству эти занятия не имеют никакого отношениям но остановиться уже не мог… На пятом деле его поймали и направили в детскую колонию, где он не только не исправился, но и завоевал авторитет смелостью и наглостью. Так начался его путь, путь преступной романтики, за которую приходилось расплачиваться свободой…
Всю свою сознательную жизнь Миша мечтал о брате, и больше всего о старшем. В его мечтах тот старший брат был очень похож на Савелия.
Ему нравилось, что Савелия уважают, а некоторые и побаиваются. Каждый раз он пытался найти пути сближения и не находил. Когда его окликнул Савелий, он быстро вскочил и бросился к прессу, чертыхаясь про себя за то, что уснул. Подхватывая руками в рукавицах горячие листы, толкаемые сзади пресса Савелием, он сбрасывал их вниз, складывал детали в стопку, а стальные листы задвигал в специальные пазы для следующей загрузки…
— Говорков! — крикнул подбегающий к ним дневальный начальника цеха. — Иди в комнату мастера!
— Его же нет: домой ушел!
— Не мастер вызывает, ДПНК…
— Зачем, не знаешь? — поморщился Савелий.
— Не знаю… Зелинский за него… Иди скорее, ждет! — крикнул он и побежал дальше.
— Чтоб тебя… — чертыхнулся Савелий.
— За что он тебя в этот раз? — осторожно спросил Мишка.
— А я знаю? Чего на этот раз ему на ум взбрело?
— вздохнул Савелий, споласкивая руки ведре с теплой водой. — Ты один не корячься, вернусь, вместе выгрузим…
— Да управлюсь я, Бешеный!.. Чего там… — смутился Мишка от неожиданной заботы своего напарника…
РАЗГОВОР НАЧИСТОТУ
Когда Савелий вошел в комнату мастера, капитан Зелинский молча рассматривал какие-то фотографии, которые сразу же перевернул, словно не желая показывать Савелию. Некоторое время он
