— Тогда почему…
— Хотел лишний раз удостовериться.
— Понятно, но откуда ты узнал о Велихове?
— Помнишь ту журналистку, которую ты послал, чтобы мы ее убили?
— Но она же мертва…
— Перед смертью она успела сказать кое-что…
— Всегда говорил, что нельзя оставлять свидетелей в живых, — пробурчал он себе под нос, но тут же осекся и вновь сменил тему: — Да именно Велихов финансировал мой отряд и даже направлял иногда наши действия.
— А Буденновск?
— И Буденновск, и многое другое. А что хотел Джохар? — неуверенно спросил он.
— Ты не забыл, что я обещал тебе «во-вторых». Дудаев приходил к тебе за «хитрым» чемоданчиком…
— Подумай, и здесь ты успел! — зло скривился Мушмакаев.
— Не волнуйся, я отдал ему чемоданчик, а он заверил, что решит с тобой финансовые вопросы, когда вы встретитесь. Так что встречайся, забирай свои баксы и зарывайся куда-нибудь поглубже, чтобы свои же не кончили.
— Интересно, что ты потребовал у Дудаева за этот чемоданчик? — подозрительно посмотрел он на Савелия.
— У него и спросишь.
— Может, снимешь с меня наручники, если мы договорились?
— Я же сказал, что в Москве отпущу тебя на все четыре стороны, помнишь? — спокойно возразил Савелий. — Не спеши, через двадцать минут прилетаем.
— Надеюсь, не в Шереметьево? — пошутил тот.
— Нет, в Мячково, достаточно далеко от Москвы, чтобы тебе спокойно зарыться в нору. Хочешь совет?
— Ну…
— Не вздумай предупреждать Беликова, он не из тех, кто прощает предательство.
— Разве похоже, что я с дерева слез?
— Очень похоже, — хмыкнул Савелий.
— Связанного человека можно и оскорбить, — обиделся Мушмакаев.
— Ты что, хочешь, чтобы я тебя развязал и только потом оскорбил… по-настоящему? Могу, если хочешь.
— Нет, нет, — тут же воскликнул тот, — это шутка!
— Ну-ну…
Перед вылетом Савелий успел созвониться с Вороновым и сказать, куда и во сколько прилетает, но просил никому об этом не сообщать, встретить, но машину взять у друзей.
— Ты ничего не путаешь? — удивленно спросил Воронов.
— О чем ты? — не понял Савелий.
— Об аэропорте. В Мячково, насколько мне известно, нет ни таможни, ни пограничного поста.
— Сам удивляюсь, но, видимо, деньги прокладывают любую дорогу.
— Вполне вероятно. Не беспокоили больше «наши друзья»?
— Да как тебе сказать… — Савелий специально сделал паузу.
— Понятно, не исключаешь, что могут и здесь назойливость проявить?
— Скорее всего.
— Не бери в голову, прорвемся! — успокоил Воронов, давая понять, что будет осторожен.
— А куда мы денемся? — в тон ему ответил Савелий. — Как Лана? — перевел он разговор, уверенный, что Воронов все понял и примет необходимые меры предосторожности.
— Лана? Занята особой подготовкой.
— Какой подготовкой?
— Стать матерью.
— Как матерью? Вот жук! О главном-то молчит! — обиженно заметил Савелий.
— Разве я тебе не говорил?
— Может быть, кому и говорил, да только не мне.
— Извини, братишка, я действительно был уверен, что говорил, — повинился Воронов.
— И когда ты узнал, что она ждет ребенка?
— Перед нашим вылетом на «Горный воздух».
— Ну и свинья же ты! Брат называется! Столько месяцев мой племянник живет на свете, а я только сейчас узнаю о его существовании.
— Каюсь и торжественно клянусь… — начал Андрей, потом совсем по-мальчишески добавил: — Простите, дядечка, я больше не буду.
— Ну, что с тобой поделаешь? Прощаю… на первый раз. Кого ждете?
— Лана уверена, что будет сын, а я буду рад тому, кто появится. — Чувствовалось, как сразу потеплел его голос, когда он заговорил о своем будущем ребенке. — Может, хочешь с Ланой поговорить?
— Ни в коем случае! Или ты хочешь, чтобы я ей рассказал все, что о тебе думаю?
— Лучше не надо, — усмехнулся Андрей.
— Я ее поздравлю лично. Об имени не думали?
— Нет, не положено.
— Чтобы не сглазить?
— Вот именно.
— Как же я рад за тебя, братишка! Молодец Лана, умница! — Казалось, Савелий радуется нисколько не меньше, чем будущий отец. — Нужно ему подарок из Болгарии привезти!
— Господи, дай ему сначала родиться! Успеешь еще подарком заняться.
— Ладно, уговорил. И все-таки, какие же вы молодцы!
— А кто тебе мешает?
— Никто, кроме меня самого, — рассмеялся Савелий. — Ладно, пойду пережевывать новость, до встречи!
— Пока, братишка!
Андрею было ясно, что Савелия преследуют, потому, предположив, что он не вооружен, прихватил с собой оружие: для себя — именной «миротворец», полученный из рук Президента США, для Савелия — его любимый «стечкин». Немного подумав, навинтил на него глушитель. С машиной оказалось гораздо проще, чем думалось. Его знакомый, бывший сослуживец, отправлялся на отдых и с огромным удовольствием вручил ему на целый месяц ключи от новенькой бежевой «девятки», уверенный, что под присмотром Воронова она останется в целости и сохранности и не будет похищена.
Отлично понимая, что этот чартерный рейс не пассажирский и разброс во времени прилета может оказаться существенным, Андрей выехал с запасом и все-таки едва не опоздал, попав в непредвиденную пробку перед железнодорожным переездом, за шлагбаумом которого взад-вперед шнурковался маневровый локомотив.
Когда терпение Воронова было на исходе и он уже был готов к тому, чтобы пойти на нарушение правил движения, шлагбаум наконец подняли, и он помчался на всех парах. К аэропорту он подъезжал в тот момент, когда самолет заходил на посадку.
К счастью, это был небольшой аэропорт — принимал лишь вертолеты и небольшие самолеты, — а потому, как был уверен Воронов, легко было вычислить того или тех, кто мог представлять угрозу для Савелия и его спутников.
Выйдя из машины, Андрей, как и полагалось обычному встречающему, вошел в небольшое здание аэропорта и, не обнаружив справочной, поинтересовался в кассе, когда прилетает ближайший самолет из Вологды, сделав вид, что только этот рейс его и интересует. Получив ответ, он приступил к внимательному осмотру присутствующих внутри людей.
К счастью, таковых оказалось не очень много. Три семьи с детьми, одна влюбленная парочка, дородная
