Тима Рота, представителя Ордена Масонов в Москве.
«Андрюша — вот кто по-настоящему обрадуется известию, что Рассказов объявился! Если, конечно, это действительно он, — подумал Савелий, — и он, и Дана много крови себе из-за этого гада попортили. Хотя… если бы не Рассказов, они бы тогда в Сингапуре так и не встретились… И не было бы у меня такой родной семейки, где всегда можно найти тепло, уют и покой».
Амиран-Мартали, увидев, что Савелий как-то ушел от общего разговора и углубился в себя, спросил:
— Ты как, Бешеный, что-то не так?
— Да нет, все в порядке, — очнулся Савелий. — Неожиданно вспомнилось кое-что… личное, извини. — Он вдруг смутился и вернулся к разговору о главном: — Давай вот о чем договоримся…
И в следующие полчаса они обсуждали, как им лучше взаимодействовать друг с другом. С учетом вероятного появления на горизонте Рассказова работы им прибавлялось. Савелий даже хотел идти к генералу Богомолову, чтобы попросить Андрея себе в помощь. Но Амирана его проблемы не касались, он должен был присматривать за Нугзаром Джанашвили из недр криминального мира и нелегального бизнеса, пытаясь настроить против него всех ведущих московских криминальных лидеров, авторитетов и законников.
Сойдясь на этом, мужчины расстались, оба удовлетворенные прошедшей встречей и тем, что вообще познакомились. Несмотря на сравнительно малое время, проведенное вместе, и Амиран-Мартали, и Савелий успели друг другу понравиться и сразу почувствовать взаимное доверие. А для дела, которое они задумали, это было важнее всего.
Как только Савелий добрался до дому, ему до боли захотелось позвонить Розочке, и он начал набирать телефон в Нью-Йорке. Почему передумал? Ему так захотелось услышать милый голосок своей любимой, что, пока в трубке раздавались длинные гудки соединения, сердце его забухало со страшной силой. Савелию стоило большого труда унять это волнение — тем более на том конце уже сняли трубку.
— Алло? — сказала Розочка, и внутри у Савелия сразу все успокоилось.
«Дома!» — обрадовался он и тут же положил трубку.
Нет, не может он в таком состоянии говорить с Розочкой: прошло слишком мало времени, и наверняка боль от услышанной правды о Савелии пока не прошла; требуется еще какое-то время не только для Розочки, но и для него самого…
XI. Помощь следователю
Как Сергею Петровичу Малютину ни хотелось уйти от возможного позора, связанного с его участием в «домашней» порнухе, он был вынужден остаться на своем посту: возникли новые обстоятельства, заставившие его изменить прежнее решение. Тут не обошлось без Джанашвили, который всерьез обложил Сергея Петровича, и не оставил ему почти никаких шансов на самостоятельные действия.
Вначале Нугзар организовал доставку в приемную Малютина обычной почтой еще одной видеокассеты.
Малютин, услышав об очередной видеопосылке, заперся у себя в кабинете и, велев никого к себе не впускать, с внутренним ужасом и содроганием, предчувствуя близость неприятных минут, включил телевизор. На новой кассете лично его не было, но от этого легче Сергею Петровичу не стало: он увидел на экране, как его уже взрослый сын Андрей со своим приятелем Геной гуляют по Тверскому бульвару. Вот к ним подошла красивая девушка лет восемнадцати, попросила прикурить. Остановилась, поболтала, кокетничая, с парнями… (Почему-то Малютин сразу же подумал — не подставленная ли это ребятам девчонка из профессионалок, которые попались и ему?) Потом на видео был небольшой фрагмент о том, как Андрей пляшет на дискотеке. Было еще несколько эпизодов. В одном, к примеру, камера следила за Андреем, как он выходит из дома и бежит к метро, опаздывая в свой институт.
Сергей Петрович возлагал на Андрея очень большие надежды. Парень делал успехи, радуя отца и мать. Не только родители, но и преподаватели прочили Андрею большое будущее. Малютин хотел пристроить сына на стажировку в какой-нибудь приличный английский университет, но посчитал, что, пока он находится на государственной должности, не имеет права отсылать сына за границу: всегда могли найтись люди, которым было бы интересно, на какие деньги Андрей учится.
Что, объяснять им западную систему поощрительных стипендий? Когда студент на лету схватывает знания и звезды с неба ловит, тогда любой, даже самый престижный в мире университет старается прикормить и приручить такой талант, чтобы впоследствии в своих рекламных брошюрах упомянуть: такой- то известный ученый, общественный деятель или спортсмен-чемпион окончил «наше славное заведение». Знаменитости-выпускники не только поднимали престиж университета, но и предоставляли возможность существенно повысить плату за обучение обычных, ничем не выдающихся, но обеспеченных студентов…
Теперь Малютин жалел, что в свое время не воспользовался служебным положением и не отправил Андрея по студенческому обмену изучать международное право в Оксфорд. По сравнению со скандалом, который мог его ожидать, глупые разговоры обывателей о том, что высокопоставленные шишки — вслед за любимым внуком Президента — ухитряются пристраивать своих чад в заграничные учебные заведения, были бы для Сергея Петровича не больше чем обычным шумом.
«По крайней мере, Андрей был бы там в большей безопасности, нежели здесь, в РОССИИ… — подумал Малютин, выключая телевизор. — Начали с отца, теперь вот на сына переключились… — Голова у следователя от лезущих в нее тяжелых дум просто распухла. — Что они могут сделать с мальчиком — страшно подумать… Выкрасть? Это еще полбеды. Эти садисты запросто могут его изнасиловать, сделать физическим уродом… А с такими психологическими травмами сыну будет не до высоких знаний. А не то подставят ему девку, зараженную СПИДом, — еще не лучше: медленная смерть — самая страшная вещь, которую можно придумать. Эх, быть бы мне бездетным, я бы тогда ничего не страшился и…» — с горечью подумал Сергей Петрович.
Но Малютину не пришлось закончить свою мысль: зазвучал вызов селекторной связи — к нему просился Юра, его помощник, весьма толковый малый. Видимо, было что-то срочное, раз Юра, несмотря на его распоряжение, осмелился побеспокоить шефа.
— Зайди, Юра! — сказал Малютин в микрофон селектора и вышел из-за стола, чтобы отпереть дверь.
— Сергей Петрович, пришел факс из Госдумы, — сказал помощник, войдя в кабинет, — они требуют отчетного доклада на своем закрытом заседании по делам, которые мы раскручиваем вместе со швейцарцами.
— Когда заседание, на котором надо докладывать?
— Послезавтра.
— Успеем. Ты вот что… подготовь для меня все бумаги, которые у нас есть, я сам отберу, о чем буду говорить. И еще… набросай, пожалуйста, черновик доклада. Ну, как бы ты сам стал его выстраивать. Я-то писать не мастак. Может быть, этот черновик потом пригодится для газетной публикации… Если мы с тобой на плаву удержимся.
— Удержимся, Сергей Петрович! — уверенно сказал Юра. — У нас столько материалов набралось, что виновных ни в одном суде не отмажут!
— Ну-ну… Молод ты еще, Юра, горяч да наивен, по-настоящему пороху не нюхал. — Малютин покачал головой. — Вот когда нас прижмут всерьез, тогда узнаешь, как оно бывает,..
— Да все будет в порядке! Я вам такой доклад напишу — пальчики оближешь! Я же знаю, чем этих коммунистов пронять, вот увидите!
— Твоими устами, Юра, только мед пить и ничего крепче… Иди работай. Посмотрим, как у тебя получится. А документы пусть мне сейчас же принесут!
Внезапно в кабинете раздался звонок по правительственной связи. Малютин даже вздрогнул, услышав его.
— Можешь идти, Юра! — сказал он, подошел к аппарату и снял трубку.
— Ну что, прокурор, киношку внимательно просмотрел? — спросили его.
И интонация, и голос с легким кавказским акцентом были уже знакомы Сергею Петровичу, но он все никак не мог узнать, кто этот человек.
