— Как профессиональный юрист, я обязан руководствоваться принципом презумпции невиновности и потому не могу назвать виновным человека, пока соответствующий приговор не вынесет суд. В то же время широкое обсуждение предварительных материалов следствия имеет…
— Мы избраны народом и потому должны знать правду, — перебил его объяснение очередной крик из зала.
На помощь Малютину пришел председатель:
— Все, уважаемые господа депутаты, Сергей Петрович уже обо всем нам рассказал, зачем повторяться? Объявляю прения законченными. Переходим к рассмотрению следующего вопроса…
Весь мокрый от пережитого унижения, Малютин трясущимися руками собрал свои бумаги и торопливо покинул зал заседаний. Сейчас ему хотелось одного: запереться где-нибудь в одиночку — там, где его никто не сможет найти, — достать бутылку водки и в стельку напиться…
В тот самый злополучный день, когда Малютин позорил свое доброе имя в Думе, — только к вечеру — Савелий наконец-то решил махнуть в гости к Воронову. Его давно мучила совесть, что он редко бывает в доме Андрея и Ланы с тех пор, как у его названого брата появился бутуз-наследник.
Конечно, свою роль сыграло и то, что Савелию не терпелось рассказать Андрюше о своих подозрениях насчет Рассказова. После разговора с Амираном-Мартали Савелий был почти убежден, что их с Андреем давний знакомый сейчас находится в Москве. А коль скоро он вновь объявился, Воронов это должен знать.
— Савушка! — обрадовалась Лана. — Наконец-то пожаловал! А я, как чувствовала, тянула и на стол не накрывала. Теперь вот все вместе и поужинаем.
— Савка! — В прихожей показался Андрей. — Молодец, что приехал! Чего ты тут застрял? Иди скорее мой руки — и за стол. Лана, лапочка моя, такие котлетки сегодня сварганила — пальчики оближешь!
— Ты же еще не пробовал, а уже хвалишь, — смутилась вдруг Лана, но засмеялась: ей всегда было радостно видеть двух братьев вместе.
Лана отправилась на кухню, а Савелий и Андрей уселись за стол. Рядом с хозяином на высоком стульчике восседал сын Андрея, который как две капли воды был похож на Лану. Едва увидев Савелия, он тут же заулыбался до ушей от радости: детская память сохранила, как ему было весело с этим дядей. В любой свой приход к ним в гости Савелий с удовольствием возился с племянником и неохотно с ним расставался.
— Ну что, по маленькой? — предложил Андрей, кивая на запотевший графинчик с водкой. — Как говорится, для аппетиту.
— Можно, — согласился Савелий.
Братья, не чокаясь, дружно выпили по стопке.
Говоркову здесь было настолько уютно и как-то по-особенному душевно, что все дела и проблемы незаметно куда-то отодвинулись и он забыл, о чем хотел рассказать Андрею. У него что-то вертелось в голове; но только он попытался сосредоточиться, как в комнату вплыла Лана, неся поднос, уставленный тарелками, от которых шел изумительно вкусный запах.
— Ну, Савка, держись! — весело объявил Андрей. — Сейчас начнется обжорство!
Обстановка с возвращением Ланы стала еще веселей. Младший Воронов радостно заверещал и застучал ложкой по столу. Лана расставила тарелки на столе и уселась на свое место напротив Савелия. Теперь все были в сборе.
— Ну что, мальчики, выпьем за все хорошее? — спросила Лана и, не дожидаясь согласия мужчин, сама налила в рюмки водку.
На этот раз они выпили втроем и принялись за еду.
«Давненько же я так вкусно не ел! — подумал Савелий. — Не перестаю радоваться за Андрея: такую жену себе отхватил, что любо-дорого на них смотреть…»
После сытного ужина наступил черед ароматного чая с мятой и огромного яблочного пирога. Савелий, несмотря на то что уже был сыт, как говорится, под завязку, все-таки ухитрился съесть еще пару кусочков пирога, наговорив попутно кучу комплиментов хозяйке.
Лана пошла укладывать сына спать, а братья по привычке отправились досиживать вечер на кухне.
— Поговорить надо… — Савелий осторожно прикрыл дверь.
— Что-то случилось? — Андрей насторожился.
— Не хочу, чтобы Лана услышала, — пояснил Савелий свою предосторожность,
— зачем ей лишний раз о плохом напоминать?
— Так в чем дело;, говори, чего тянешь? — нетерпеливо сказал Андрей.
— Понимаешь, я тут с одним человеком познакомился… Амираном зовут, по кличке Мартали. И мой приятель, твой тезка — Андрей Ростовский — его с самой лучшей стороны расписал. Короче говоря, я ему доверяю. Так вот, Амиран-Мартали рассказал мне при встрече о том, что его давний партнер — небезызвестный тебе Джанашвили — сошелся, с одним деловым. Якобы тот с Дальнего Востока в Москву приехал, зовут его Матвей Семенович Рогожин…
— Ну и что? — перебил Савелия Воронов. — Что тут Лану может так напрячь, что ей об этом лучше не слышать?
— Да ты дослушай до конца, тогда своих дурацких вопросов не станешь задавать!
— А ты не тяни! Суть, суть покороче можешь объяснить или нет? — не унимался Андрей.
— Ну, ладно, короче так короче, — согласился Савелий, — в общем, мне кажется, что Рогожин этот — на самом деле Рассказов.
— Что?! Эта гадина сейчас в Москве? — тут же напрягся Андрей, проигнорировав оговорку Савелия о том, что это пока только предположение. — Как у него наглости-то хватило приехать в Россию? После всего, что он натворил… Да ему только за одно то, что он, будучи генералом КГБ, дезертировал за границу с важнейшими документами и огромной суммой денег…
— Остынь, Андрюша, — попытался успокоить его Савелий, — я пока на все сто не уверен, что это Рассказов. Потому и сказал, что ка-же-тся! Понимаешь, по описанию Амирана Рогожин на нашего знакомого внешностью не очень-то и похож: нос другой, волосы опять же, цвет глаз… Но повадки, повадки — точно его! И философия его гнилая, типа: я — все, центр мироздания, а остальные вокруг меня — ничто, прах.
— Ну, глаза и нос ни о чем не говорят, ты-то вон сам… — усмехнулся Андрей, напомнив Савелию о его пластической операции, которая неузнаваемо изменила его внешность.
— Вот и я о том же… — сказал Савелий. — Хотя… — он поморщился, — смущает меня информация, которую принес мне Костя Рокотов…
И Савелий пересказал Воронову историю с наркоторговцем.
— Ты можешь поверить в то, что Рассказов стал бы так нагло приторговывать наркотиками? Сотнями килограммов — да, но граммами…
— Да, пожалуй, ты прав. — Андрей был явно разочарован: очень уж хотелось, чтобы это оказался Рассказов.
— И знаешь, что меня больше всего напрягает? Как эти сволочи друг друга находят? Ведь чуют, наверное, за версту.
— Рыбак рыбака видит издалека, — усмехнулся Андрей. — Судя по всему, если информация о наркотиках — правда, то этот горе-Рогожин вряд ли о своем хобби поведал Джанашвили, что вполне может нам на руку сыграть.
— А может, он только обрадуется, что Рогожин запачкан наркотой: авось пригодится, — засомневался Савелий. — Джанашвили тоже тот еще фрукт. Ты, кстати, не слышал новости? Как там, в Думе, все прошло — ведь сегодня Малютин должен был свой секретный доклад читать. Так он наверняка и Джанашвили против шерстки погладил.
— Да, слышал кое-что… — как-то нехотя произнес Андрей и покачал головой.
— Ну-ка, ну-ка, расскажи подробнее, ты что-то темнишь… — на этот раз насторожился Савелий.
— В общем, деталей я не знаю — доклад-то закрытый был, но в принципе суть такова: Малютин струхнул малость, на попятную пошел. Наверное, надавили на него круто из администрации или еще откуда. Короче говоря, он ни одной фамилии не назвал. Валил все на стрелочника, а самых главных заводил так и
