— Ладно, не скули, верю, — смилостивился второй голос. — Присядь-ка. Возьми, поласкай его. — Донеслось частое дыхание, а знакомый голос задрожал от нетерпения. — Не только руками, но и губами! Раскрой рот, сучка! Ну! Кому сказал? — послышались громкие шлепки по голому телу.
— Вы ж обещали, что не станете заставлять меня, — заканючил парень. — Вы ж сказали, что кроме рук не станете меня заставлять.
— Мало ли что я обещал! — рассмеялся тот. — Ты тоже обещал, да проговорился! Бери, сучка! Ну! А пошел ты. Давай повернись-ка попкой ко мне. Попкой!
— Не надо, вы же обещали! — громко всхлипнул парень.
— Повернись, сучка! Ну! Я кому сказал? Вновь послышались удары.
Господи! Какая мразь! Савелий наконец-то узнал, кому принадлежит второй голос: подполковнику Булавину! Ему хотелось броситься туда, где происходит этот грязный разврат, и от всей души распнуть эту сволочь, которая пользуется своей властью и калечит души молодых солдат. Однако он вовремя остановился: до него дошло, что московский майор, о котором только что шла речь, и есть Андрей Воронов. Прошла уже неделя, а ему пока ничего не удалось выяснить о судьбе своего названого брата.
Савелию припомнилось, как забегали глаза Булавина, когда он, как бы между прочим, поинтересовался у подполковника фээсбэшником, о котором случайно услышал в штабе. Подполковник так напрягся, словно Савелий спросил о чем-то запретном или неприятно-опасном, но, взяв себя в руки, тот моментально перевел разговор на другую тему.
Сейчас Савелий корил себя за то, что не придал тогда никакого значения тому замешательству Булавина и не «прислушался» к его мыслям. Он не имеет права упустить шанс узнать что-либо о Воронове. Эта скотина свое все равно получит!
— Повернись жопой, тварь! Я кому сказал? — снова услышал Савелий голос подполковника.
Вновь возня, глухие удары и вдруг короткий вскрик, и все мгновенно смолкло, а через несколько секунд раздался глухой удар об пол: словно мешок упал. Савелий побежал вдоль здания, туда, где исчез Семеркин. Господи, неужели этот мерзавец пошел на убийство? Только бы успеть! Савелий увидел чуть приоткрытое окно, толкнул раму, и та тотчас распахнулась. Он вскочил на подоконник и, спрыгнув на пол, кого-то задел локтем.
— Ой! — испуганно вскрикнул тот, и Савелий узнал голос Семеркина, который был готов броситься наутек, но наткнулся на взгляд Савелия и понял, что скрыться ему не удастся. Парень обреченно вздохнул, опустил голову, словно смирившись с неизбежным.
Потом неожиданно упал перед Савелием на колени:
— Товарищ старшина, не бейте меня!
— Никто тебя бить не собирается! Встань! Семеркин поднял на него глаза, ничего не понимая.
— Встань: я все знаю!
— Знаете? Про все?
— Знаю! Про все! Он мертв?
— Кажется, да.
— Чем ты его?
— Ножом. — Солдат вдруг беззащитно всхлипнул.
— Где он?
— Кто? Подполковник?
— Нет, нож!
— Там оставил.
— Ты что, чокнулся?
— Так он же не мой: подполковника! — Снова всхлип.
— А отпечатки?
— Я их стер! — Сквозь слезы парень гордо улыбнулся.
— Кто-нибудь знает о ваших с Булавиным играх?
— Конечно же нет!
— Это хорошо, — задумчиво проговорил Савелий, а потом как бы между делом спросил: — Те четверо погибли от его рук?
— Господи, он же убьет меня, если я его сдам!
— Ты что, забыл, что подполковник теперь уже никого больше не убьет?
— Ой, и правда! — Семеркин снова улыбнулся: на этот раз с явным облегчением.
— Кто из офицеров еще замешан в этой грязи?
— Больше никто! — твердо ответил парень. — Клянусь!
— Как он их убил?
— Подушкой задушил, по крайней мере одного точно… Прямо в казарме, ночью…
— Откуда знаешь?
— Случайно увидел.
— И что, больше никто не видел, что ли? — удивился Савелий. — Столько людей в казарме.
— Может, кто и видел, да молчат: боятся, подполковник все-таки.
— А что же доктор?
— А доктор в его руках!
— Как это?
— На продаже наркотиков застукал его.
— Шантажировал, значит. — Савелий зло сплюнул. — Мразь!
— Еще какая! Он человек пять изнасиловал, и это только то, про что я знаю.
— Что тебе известно про майора ФСБ?
— А откуда… — начал он, потом пристально взглянул на Савелия, что-то понял для себя, махнул рукой и принялся отвечать: — Думаю, этот майор стал догадываться про подполковника, вопросы всякие задавал. Я и сказал Булавину про это: надеялся, он испугается, а на следующий день узнал, что московский майор куда-то исчез. Это он, точно он, Булавин что-то с ним сделал!
— Ты что-нибудь помнишь про тот вечер, после которого исчез майор?
— А что я должен вспомнить? — Парень снова нахмурился, словно собираясь заплакать.
— Встречался ли майор с Булавиным или еще с кем-то в тот вечер?
— С Булавиным точно не встречался!
— Откуда знаешь?
— Это же на учениях произошло. Я имею в виду, со мной. В тот вечер Булавин, сильно набравшись, едва не изнасиловал и меня. С большим трудом отбился. Хорошо, что он перепил сильно. Стоп! — неожиданно воскликнул он. — Я вспомнил! — Семеркин стукнул себя по лбу. — Точно, вспомнил!
— Что вспомнил? Говори!
— Этот майор, ну, что из Москвы, разговаривал с каким-то седым мужиком. — Он наморщил лоб. — Поговорили несколько минут, а потом, кажется, майор с ним и ушел.
— Кажется или ушел?
— Ушел… кажется… — Он неуверенно пожал плечами.
— А седой этот, кто он?
—: А бог его знает!
— Очень старый?
— Какое там, — задумался Семеркин. — Сорок, а может, чуть больше. Спортивный такой!
— Незнакомый, что ли?
— Лично я его никогда не видел!
— Военный?
— Кто его разберет: одет был в штатское! В таком моднячем костюме в полоску. Да и корочки баксов на двести потянут. — Семеркин завистливо вздохнул.
— Стоп! — воскликнул Савелий: он только что вспомнил, что говорил Богомолов о незнакомце, подходившем к Воронову на рыбалке. — А откуда ты знаешь про этого Седого, ты же там не был?.. Или, может быть, тебя тоже пригласили порыбачить? — В какой-то момент Савелию показалось, что парень его обманывает.
