передачи родителям…
Неожиданная встреча
Расспросы Савелия об элегантном, моложавом, но седом мужчине, с которым разговаривал Андрей перед своим исчезновением, ни к чему не привели: никто его раньше не видел. По мнению Савелия, Воронов вряд ли был с ним знаком. Иначе Андрей наверняка о нем рассказал бы ему. От безысходности хотелось завыть волком. Не помогли даже афганцы, которых подключил Валентин Воскобойников: около полутора сотен человек прошерстили весь город, пытаясь напасть на след Седого по фотороботу, составленному со слов Семеркина. Более того, при содействии заместителя начальника УБОП — родственника Воскобойникова, фоторобот Седого был разослан по всем милицейским отделениям города, но тот словно в воду канул.
Несколько раз Савелий возвращался к тому, о чем услышал от Семеркина, но никак не мог вспомнить ту самую песню Высоцкого, а потому решил отложить на потом.
Ясно было одно: этот седой «красавец» не местный и в Омске искать его бесполезно, а значит, и Бешеному пора отсюда уезжать. Однако Савелий не мог просто исчезнуть, как Воронов: этим он бы просто подставил Воскобойников. ходатайствовавшего за него перед комдивом, это во-первых, да и поступать так с бывшим афганцем, генералом Дробовиком, столь радушно встретившим его, тоже было неприлично, это во-вторых. Взвесив все «за» и «против», Савелий решил откровенно поговорить с комдивом и по возможности открыться ему. Выяснив у дежурного офицера, что генерал у себя в кабинете, он направился к нему.
— Привет, старшина! — радушно проговорил комдив, вставая из-за стола, заваленного бумагой. — Присаживайся!
— Здравия желаю, товарищ генерал!
— Как служится на новом месте? Какие проблемы? Нужна помощь? — засыпал комдив вопросами.
— Спасибо, служится отлично!
— Слышал о тебе много лестного! Откровенно говоря, весьма удивлен, что такого старшину так легко отпустили из ВДВ! Или я ничего не понимаю в людях, или бумага написана не про тебя!
— Вы, Валерий Григорьевич, попали в самую точку! — с известной долей восхищения проговорил Савелий. — Именно по этому поводу я и пришел поговорить!
— Вот как? Очень интересно! Слушаю!
— Я действительно служил в воздушно-десантных войсках, но много лет назад. — Савелий не знал, с чего начать разговор: ему очень не хотелось обидеть хорошего человека недоверием, которое ему оказали с самого начала.
— Вы пришли ко мне сказать, что вы здесь из-за пропавшего майора? — догадался комдив, машинально перейдя на «вы».
— Абсолютно точно!
— И срочный вызов моего старшины тоже не случаен?
— Конечно! — Савелий виновато улыбнулся.
— А кто вы по званию?
— Разве это важно?
— Исключительно чтобы правильно к вам обращаться! — В голосе генерала звучала некоторая обида.
— Валерий Григорьевич, зовите меня просто Сергеем и на «ты»! — глядя в глаза генералу, ответил Савелий. — Здесь я прежде всего потому, что Андрей Воронов — мой брат!
— Брат? — удивился генерал.
— Вы о фамилии? Андрей мне названый брат: я сирота! — пояснил Савелий. — А если откровенно, то Андрей мне больше, чем брат!
— Понимаю. Что-нибудь удалось выяснить о нем?
— К сожалению, ничего, если не учитывать тот факт, что Андрей незадолго до своего исчезновения встречался с каким-то седым, интеллигентным и модно одетым мужчиной лет сорока, однако обнаружить следы этого Седого не удалось!
— Выходит, ваша работа в дивизии прошла впустую? — с огорчением спросил комдив.
— Не совсем, — заметил Савелий, продолжая неотрывно смотреть в глаза генералу, словно пытаясь понять, насколько он может быть откровенен с комдивом.
— Не совсем? Есть еще что-то?
— Пребывание свое здесь я бы действительно считал пустым, если бы не закончил то, ради чего приезжал к вам Воронов! — не без пафоса проговорил Савелий.
— Вы хотите сказать, что нашли ответы на вопросы несчастных матерей? — невольно напрягся генерал. — И вы поставили точку в этом деле?
— Думаю, ответы матерям погибших солдат, правдивые или хотя бы отчасти правдивые, чтобы пощадить их чувства, должны дать вы, их командир! А по поводу точки… — Савелий тяжело вздохнул и признался: — Да, я поставил точку… жирную, я бы сказал, даже кровавую точку! — Он продолжал смотреть на хозяина кабинета не моргая.
— То есть вы все знаете, — с некоторым облегчением тихо проговорил генерал. — Что же вы мне посоветуете?
— С Булавиным или с Потылихиным? — в лоб спросил Савелий.
— С доктором-то мне ясно: выгоню из дивизии.
— Выгоните? — недовольно перебил Савелий. — И все? Извините, товарищ генерал, что перебиваю, но не слишком ли это ничтожное наказание человеку, виновному в гибели четырех молодых солдат?
— Но он же не убивал, да и детей его жалко, — пытался оправдаться, скорее для самого себя, генерал.
— Да если бы он не скрыл правду в первом случае, то трое остальных были бы сейчас живы, а эта скотина Булавин вылетел бы из армии! — Савелий не заметил, как повысил голос, но потом спохватился: — Извините за слишком эмоциональное восприятие происшедшего… Этого докторишку нужно не просто гнать поганой метлой из медицины, но и отыскать возможность отдать под суд! Понимаю, это трудно сделать, не раздувая огонь всей правды, но не сделать этого — значит перестать себя уважать! А с Булавиным… — Савелий пожал плечами, — с Булавиным много проще: он свое получил! Но вдогонку обязательно нужно указать в официальных документах, что он смертельно ранил себя, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения!
— Согласится ли с этим его родственник. — Комдив указал глазами наверх.
— А вы плюньте на то, что чиновники там напишут: важно, чтобы в дивизии знали ваше отношение к нему! — жестко проговорил Савелий. — Не забывайте, что среди ваших солдат еще остались те, кого этот мерзавец изнасиловал!
— А ты жесток, старшина, — покачал головой генерал и с печальной усмешкой добавил: — Но справедлив!
— Очень на это надеюсь! — серьезно ответил Савелий.
— Скажи, случаем, не ты ли помог Булавину закончить свой бесславный путь на земле? — доверительно спросил комдив. — Поверь, это останется между нами: просто мне лично хочется выяснить, не подвела ли меня интуиция!
— Скажем так: я закончил то, что начал другой! — сообщил, не раздумывая, Савелий.
— А Машин платочек?
— Сжег! -. Савелий улыбнулся.
— Ну и слава богу!.. — с явным облегчением произнес комдив, получив ответы на мучившие его вопросы. — Судя по всему, ты прощаться пришел?
— Я чувствую, что Воронова в Омске уже нет, а значит, и мне здесь больше делать нечего!
— Жалко мне с тобой расставаться. Знаешь, я бы пошел с тобой в разведку!
— Генерал встал и протянул ему руку.
— Я бы с вами тоже! — Савелий крепко ответил на рукопожатие комдива.
Савелий собрал свои нехитрые пожитки и отправился к Воскобойникову, чтобы попрощаться и ехать в Москву.
