за жену и ребенка?»
Савелий задумался на мгновение и убежденно заявил самому себе:
«Нет, не за них! Если бы за них, то и фраза наверняка начиналась бы совсем по-другому: например, „ты должен…“, „позаботься о…“, „им угрожает…“ или еще проще, мог взять и назвать имя Ланы или сына. Вот и выходит, что опасность угрожает либо самому Андрею, либо мне. Собственно, какая разница: мне или Андрюше? Лететь нужно в любом случае!»
Телефонный звонок прервал его размышления.
— Привет, крестник! — услышал он бодрый голос Богомолова.
— Я под «пуговичкой», — шутливо намекнул Савелий, — здравствуйте, Константин Иванович!
— Звонок был также из Нью-Йорка. Как прошел разговор? Судя по твоему бодрому голосу, есть новости?
— А вы обижаетесь, что только я умею предугадывать события, — заметил Савелий.
— Так рассказывай!
— Не лучше ли вам послушать?
— Хорошо, но подожди минутку: я поставлю на запись. Все, готово!
Когда запись закончилась, Богомолов оживленно сказал:
— Не знаю, как тебя, но меня его неожиданный эмоциональный всплеск настраивает хотя и не шибко, но все-таки на оптимистический лад. Почему ты вдруг вспомнил Рафаэля?
— Не вдруг, — возразил Савелий и подробно рассказал генералу о том, что удалось вытянуть из Семеркина, о Высоцком, о неожиданном сне-подсказке и о своем спонтанном решении вставить имя художника в разговор.
— И ты все время об этом молчал, — недовольно пробурчал Богомолов.
— Честно говоря, всерьез обо всем этом я подумал уже во время сегодняшнего разговора с Андрюшей: все как-то мгновенно сошлось в единое целое и приобрело конкретные очертания, которые и захотелось проверить.
— Но это же здорово: хоть какая-то зацепочка!
— Согласен. Жаль, что Андрюше что-то…
— Или кто-то, — вставил Богомолов.
— Или кто-то, — согласился Савелий, — помешал договорить свою мысль до конца.
— Постой, какие, ты говоришь, упоминал этот Семеркин цифры?
— Четырнадцать и восемьдесят «с чем-то», только не помнит, с чем, но уверен, что упоминалось две пары чисел.
— Или четыре цифры, то есть число могло быть просто четырехзначным.
— Естественно, но какая разница?
— А вот какая! Пока мы с тобой говорили, я залез в свой справочный сайт и теперь могу уверенно назвать четвертую цифру, — пояснил Богомолов.
— Уверенно?
— На все сто! — гордо ответил генерал. — Тройка! А само число — тысяча четыреста восемьдесят три! Это год рождения великого Рафаэля!
— Поздравляю! Остается узнать, к чему вдруг ни с того ни с сего Андрюша обсуждал год рождения Рафаэля с незнакомым человеком? Каков смысл этой информации?
— Послушай, я очень беспокоюсь за тебя. Может, ты все-таки согласишься…
— Константин Иванович, мы уже обсудили эту тему и не будем к ней возвращаться, — мягко остановил Савелий, — тем более вы слышали, что сказал Воронов: один!
— Как ты не понимаешь?.. — чуть раздраженно начал Богомолов, но и на этот раз Савелий его прервал:
— А мне кажется, Константин Иванович, что это вы кое-что не понимаете!
— И чего это я не понимаю?
— Как вы намерены подстраховать меня? Выделите пару-тройку умельцев? И чем они смогут мне помочь? Если мне готовят ловушку, то разработчики наверняка продумали и вариант, который вы предлагаете, и ваших сотрудников уберут в два счета. Зачем рисковать их жизнью? А организовать достаточно серьезную группу боевиков, чтобы в любых условиях прикрыть меня, вы не сможете: я буду находиться на территории чужого государства. — Савелий говорил спокойно, без экзальтации. — Так что как ни верти, а выходит, что резоннее мне быть одному и действовать по ситуации. Ну, согласитесь, Константин Иванович, что я прав.
— К сожалению, — с тяжелым вздохом вынужден был сдаться Богомолов, но через небольшую паузу спросил: — Но хотя бы от оружия ты, надеюсь, не откажешься?
— Не откажусь. Но как вы предлагаете провезти его через таможню?
— Слава богу! — обрадовался Богомолов.
— Чему вы так радуетесь? — не понял он.
— Тому, что ты не отказываешься.
— Зачем отказываться, если и так очевидно, что эта пустая затея, — заметил Савелий.
— На этот раз я постараюсь тебя удивить! — пообещал Богомолов.
— Ну что ж, посмотрим…
— Тебя проводит Михаил Никифорович, и он все тебе привезет.
— Жду с нетерпением, — скептически хмыкнул Савелий.
— Желаю удачи, Савушка!
— Мухтар постарается.
Положив трубку, Богомолов вызвал к себе Геннадия Золотухина, оружейного умельца, который уже принимал однажды участие в снаряжении Савелия. Именно этот «Левша» и являлся создателем ручки, бесшумно стреляющей сорокамиллиметровыми стальными иглами. Внук известного по всей дореволюционной России часовых дел мастера, одного из учеников знаменитого Павла Буре, настолько увлекся оружием, что уже в четырнадцать лет изобрел стреляющую ручку, и кое-что из этого изобретения было использовано для создания десантного штык-ножа с одноразовым выстрелом.
А к двадцати годам Золотухина пригласили для работы в экспериментальную оружейную лабораторию ФСБ. Уже через год он лично возглавил эту лабораторию и все уважительно называли его, даже за спиной, по имени и отчеству — Геннадий Аристархович.
— Геннадий Аристархович, нужна ваша помощь.
— Всегда готов, товарищ генерал! — бодро ответил мастер. — Что я могу сделать для вас?
— Один мой сотрудник отправляется в страну дальнего зарубежья. Летит без прикрытия, но вполне возможно, что там его могут встретить враги.
— Понимаю, вам нужно какое-нибудь оружие, которое не только способно будет помочь вашему сотруднику, но и не будет обнаружено на таможне? — без труда догадался Золотухин.
— Мне нравится с вами работать, — улыбнулся Богомолов.
— Когда нужно?
— Он улетает сегодня, и отложить его отлет, к сожалению, никак нельзя.
— В таком случае придется изыскивать из того, что у меня имеется в наличии, — задумчиво проговорил мастер. — Можно от вас позвонить по внутреннему?
— Да, пожалуйста, — кивнул генерал на телефон.
Набрав номер, Золотухин сказал:
— Сенечка, принеси, пожалуйста, чемоданчик с новыми образцами в кабинет генерала Богомолова. Да, срочно.
Через несколько минут Сенечка, огромный верзила с добродушной улыбкой, молча поставил небольшой чемоданчик перед своим мастером и, подчиняясь его знаку, вышел.
— Очень толковый малый. В деревне под Тулой нашел. Кузнец, каких днем с огнем поискать надо! — восторженно охарактеризовал парня Золотухин, внимательно осматривая свои оружейные новинки, ощупывал их, приценивался, откладывал в сторону, снова смотрел, пока не остановился на каком-то футляре, взяв который в руку с важностью провозгласил: — Мне кажется, что это именно то, что нужно вашему сотруднику, — протянул Богомолову изящную коробочку, в которых обычно продаются часы.
