видеть! — намеревался обнять его, но тот с явным недовольством отстранился, однако подал руку.
— Оставим любезиносити! — сухо осадил собеседника китаец. — Пирямо сикази, сиколико ти хочес за сивоего пиленика?
— Дорогой Ли, я очень уважаю тебя, — осторожно начал Дон Кастелло. — Мне достаточно той суммы, которую я уже заработал.
— Этот син собаки убиль моих любим ии винюки, и нет мине покоя, пока я не сиделаю емю симерит! Я долизен убити его! — Видно было, с каким трудом он сдерживает свою ярость и потому еле цедит слова. Разговаривая с Доном Кастелло, Ли Бао с такой злобой, не мигая, смотрел на Савелия, что казалось, еще мгновение, и он зубами вцепится в его горло.
Савелию удалось «подслушать» его мысли: «Я стольких отправил на тот свет, но никогда не радовался, как радуюсь сейчас, в предчувствии того, что свои руки омою твоей кровью, ублюдок!»
— Вы ничего не путаете, уважаемый? Вас я вижу впервые, а ваших внуков вообще никогда не видел, — спокойно заметил Савелий.
— Не видел моих винюки? — еще больше разозлился тот. — Ти полинии лизечи! Мозет, и фамилию Велихов ти силисис виперивии?
— Ну почему, эту фамилию, к сожалению, я слышу не впервые, — невозмутимо ответил Савелий. — Только мне непонятно, какое отношение имеют ваши внуки к этому типу?
— Они били телохранители Велихова! — злобно брызгая слюной, выкрикнул китаец. — Не забил оситиров, Расиказова и молодюю китаисикюю парю?
— Помню, — согласно кивнул Савелий.
— Это и били мои винкж и винючика!
— Вот как? Соболезную: были очень талантливые ребята, — безо всякой иронии ответил Савелий. — Но моей вины в их смерти нет: они первыми напали на меня и не захотели сдаваться.
— В родю Ли Бао никито никогида не сидаетися! — гордо заявил Ли Бао.
— Вот видите! Что мне оставалось делать?
— А тепери умирес и ти!
— Хлопотно это, — устало и по-русски ответил Савелий.
Ли Бао, продолжая с ненавистью смотреть на Савелия, спросил итальянца:
— Ти не отиветил, Каситело. Сиколико ти хочес за Бесеного?
— Ли Бао, мне совсем не хочется ссориться с Орденом!
— Нет, не бюдети сори, есили ти даес им его голова! — кивнул он в сторону Савелия.
— Но мои…
— Сивой десяти милиони, — прервал его Ли Бао, — ти полючиси в любом силючаи! Это обесисал тебе я — Ли Бао! Или ти не верней мое силово?
— Ты что, дорогой Ли? Мы же с тобой не первый год дела делаем: конечно, верю! Он — твой!
— Вот и хоросо! — удовлетворенно сказал китаец и подал знак своим трем телохранителям, которые тут же заняли место рядом с Савелием, а двое взяли его под прицел пистолетов. Бойцы Дона Кастелло, подчиняясь жесту своего хозяина, осторожно отошли к нему.
— Ты его с собой заберешь или здесь «поговоришь» с ним? — спросил итальянец.
— Есили ти не пиротиви, то зидеси! — прищурил китаец свои и без того узкие глазки.
— Когда мне приехать за ним?
Савелий спокойно слушал их разговор, словно речь шла не о жизни его собственной персоны, а о чем-то целиком постороннем..
— Мине хочетися полючити удоволисиивие оти того, чито ему бюдет болино: завитира пириходи! — Ли Бао уже не вслушивался в то, что говорил Дон Кастелло: все его мысли были заняты предвкушением наслаждения от истязаний поверженного врага.
— Что ж, желаю тебе от души повеселиться, дорогой Ли Бао! — Дон Кастелло с сочувствием взглянул на Савелия. — А тебе, Бешеный, легкой смерти!
— А я тебе НЕ желаю легкой смерти! — ответил Савелий и так посмотрел на итальянца, что тот даже зябко передернул плечами и удалился, сопровождаемый своими боевиками.
Дону Кастелло не было жаль Бешеного, но он никак не хотел ссориться с Тайным Орденом, тем более с Тимом Ротом, который не раз ему давал понять, что с ним лучше дружбу водить, нежели враждовать.
Выйдя из небольшого особняка, арендованного им на время пребывания в Нью-Йорке, Дон Кастелло счел разумным подстраховаться и достал свой мобильник:
— Привет, дорогой Тим!
— Уважаемый Дон, это не твои бойцы устроили переполох в аэропорту? — недовольно спросил тот.
— Мы выполняли работу и выполнили ее.
— Бешеный у тебя?
— К сожалению, его перехватили люди Ли Бао.
— Почему к сожалению? — мгновенно насторожился Тим Рот, почувствовав странную интонацию собеседника.
— Оказывается, у Ли Бао свои счеты с Бешеным: тот убил его любимых внуков.
— Что-о-о? — буквально взревел Тим Рот. — Где он?
— В моем особняке. Если не поспешите, то Ордену достанется лишь его голова! Мы все наслышаны об азиатских пытках «Триады»!
— Да, измываться они умеют! Спасибо за информацию, пока.
После ухода Дона Кастелло Ли Бао уставился на Савелия и несколько минут не мигая смотрел на него. Савелия этот взгляд нисколько не смущал, более того, ему стало даже интересно. Китайцу было и невдомек, что Савелий в этот момент внимательно «вслушивается» в его мысли, любопытствуя, какую мучительную смерть выберет для него Ли Бао. А то бедняга просто взмок, не зная, на чем остановиться.
— Силюсаи, ти очени симелии или очени гилюпии? — неожиданно спросил Ли Бао.
— Почему спрашиваешь?
— Сидней, улибаесися, а сикоро умирати бюдеси.
— Это все глупости, — отмахнулся Савелий. — Ты мне лучше ответь: тебе не страшно жить?
— Почемю ситирасино? — удивился тот.
— Ты же столько людей убил!
— Ви, хиристиане, убити люди пилохо, ми, китаи-тиси, убити люди хоросо! Миного убити, миного хо-росо! Убили ти, и ки тибе ум и сила убитого переходит! Я убили сестнадитисяти люди! — хвастливо заявил Ли Бао.
— Если ты такой умный, то зачем сюда пришел? — лениво зевнул Савелий.
— Я уминии и пирисел тибя убивати, — серьезно ответил тот и кивнул одному из телохранителей, который, наблюдая за Савелием, не упускал ни единого жеста своего хозяина.
Только теперь Савелию стало понятно, почему один из них был одет в длинный плащ: подчиняясь знаку хозяина, тот вытащил из-под полы китайский меч, чем-то напоминающий японскую катану, и протянул его Ли Бао. Прежде чем взять его, Ли Бао снял с себя пиджак, потом сделал несколько дыхательных упражнений и только после этого вынул меч из ножен. После чего провел некоторые, видимо ритуальные, действия: прислонил лезвие ко лбу, потом к губам, прошептал что-то, издал боевой клич и стал профессионально, даже виртуозно, махать им, словно разминаясь перед боем.
Савелий с явным интересом наблюдал за его телодвижениями: для своего возраста Ли Бао действительно неплохо владел этим страшным оружием. Казалось, перед Савелием разыгрывается какой-то спектакль или выступление спортсмена в соревновании с мечом, и это впечатление усиливалось тем, что два телохранителя с пистолетами, направленными на Бешеного, уселись на стулья как зрители. Тот, что был в плаще, остался стоять и не смотрел на Савелия: его внимание всецело было поглощено «воюющим» хозяином.
С удивлением Савелий обратил внимание на то, что у китайца совершенно отсутствовали какие-либо мысли. Он понимал, что угрозы Ли Бао произнесены не для красного словца и так просто и мирно их встреча не закончится. Понимал Савелий и то, что наиболее опасен для него вовсе не этот меч, а пистолеты телохранителей, которые они, к счастью для него, устав держать в вытянутой руке, опустили на бедра, а потому и решил воспользоваться моментом ухода Ли Бао в себя. Чуть приподняв руку и выждав момент,
