аккуратным почерком Кандейс была сделана бесстрастная запись, отчего читать все это было еще противнее. Не так часто мне встречаются личности, более испорченные, чем я сам, но это как раз один из таких случаев. Если каждый член общины прошел такую обработку, значит, все они стали источниками возможных проблем, только ожидающими приказов.
Я переписал все имена и адреса, забрал с собой папку Энни и направился к выходу. Проходя мимо книжной полки, увидел диск с надписью «Программы» и решил прихватить его тоже, на всякий случай.
Вернувшись в реальный мир, я с удивлением отметил, что день уже заканчивается; я провел внизу больше времени, чем рассчитывал. В доме я отыскал главного инспектора и протянул листок.
— Вот список женщин, арестуйте их всех немедленно.
— По какому обвинению? — Он смотрел на меня с пренебрежением. Инспектору явно не понравилось тащиться на место преступления в субботу, а еще ему не нравилось то, что я не заискиваю перед ним, как это делают все остальные.
— Откуда я знаю? Воспользуйтесь статьей по предотвращению терроризма или еще чем-нибудь!
— Я не могу арестовать дюжину женщин только по вашему слову!
Мое настроение еще до сих пор не улучшилось и потому в следующее мгновение я уже держал этого болвана за горло и прижимал к стене.
— Послушай, золотце, лучше сделай так, как тебе было сказано, иначе я позабочусь о твоем переводе в такую мерзкую трясину, что финал «Плетеного человека» покажется тебе счастливым. Ты меня понял?
— Да, — хрипло выдавил он из сдавленной глотки.
Я его отпустил.
— Прямо сейчас принимайся за дело и выполни то, что я тебе сказал. Я хочу, чтобы все они еще до заката оказались в камерах и чтобы с ними никто не разговаривал. Валяй!
Когда я дошел до машины, он уже названивал кому-то по мобильному телефону.
Я не слишком часто смотрю нормальные передачи по телевидению. Купив кое-какой еды и разложив ее перед собой, я вставил диск и нажал кнопку воспроизведения.
И очень быстро об этом пожалел.
Первые кадры были отсняты в спальне Карен. Сопроводительные надписи перечисляли смесь, влитую в кровеносную систему Энни: небольшой коктейль из стимуляторов и галлюциногенов, достаточно крепких, чтобы пробудить ее либидо и ослабить здравый смысл. Как раз то, что должно было сделать ее более сговорчивой. Все это было сдобрено шампанским, и обе женщины чувствовали себя в высшей степени раскованно. Я перемотал сцены секса: там были кое-какие игрушки, и Энни дошла до оргазма, когда на некоторое время оказалась прикованной к кровати. Сначала она вела себя не слишком уверенно, но игривые разговоры и фармакологический коктейль довольно быстро подействовали, и заметные в первые моменты трудности к концу сцены ее уже ничуть не беспокоили.
Спустя две недели она вновь была привязана к кровати, пока Карен и еще одна женщина вдыхали кокаин с ее сосков, и умоляла оставить ей немного порошка.
Еще через две недели она обслуживала сразу троих парней, а Карен в это время елозила по лицу четвертого и отдавала приказы.
После следующей записи, сделанной еще через две недели, я потерял аппетит, смахнул еду в сторону и потянулся за бутылкой. Мне показалось, что чувство собственного достоинства Энни в этих спектаклях не участвовало.
Возможно, именно поэтому Энни намекнула мне на убийство Карен: она понимала, что влипла, и для нее это был единственный способ отомстить. Трудно даже себе представить, что творилось в ее голове, когда она поняла, как ее провели. Но почему она никогда не говорила об этом? То ли ей внушили обет молчания, то ли она просто стеснялась? В любом случае, эта история не закончится, пока она не ответит на несколько вопросов.
Затем действие переместилось в подземный зал Пиккерелл-хауса. Энни привязали к какой-то раме, между ног вставили вибратор и заставляли переживать один оргазм за другим. Согласно записям, перед этим она двадцать четыре часа провела в угнетенном состоянии, потом ее усыпили, а пробудив, заставили принять эту позицию. Конечно, она опять была накачана наркотиками, и «обработка» продолжалась до тех пор, пока она в третий раз не потеряла сознание.
Дальше больше: Энни умоляет, чтобы ее насиловали всеми возможными способами. Приборы, игрушки, пальцы и даже руки целиком, лишь бы кто-то согласился. Она пьет мочу, играет с калом и опускается все ниже и ниже, но впереди ожидает еще большая деградация.
Все это время проводятся и сессии в цистерне, перемежающиеся насильственными оргазмами, во время которых «обработка» идет через наушники. Человеческий разум особенно уязвим во время оргазма и сразу после него, и Кандейс использует эту слабость, чтобы вылепить из Энни то, что ей нужно. С течением времени происходят еще более странные вещи; Энни научили латинским фразам, и каждый раз она повторяет их снова и снова. От промывания мозгов к сексуальной магии. Энни превращается в аккумулятор ритуальной энергии, ее оргазмы предназначены для того, чтобы пробуждать магическую силу, которой Гамильтон и Альдер будут управлять по своему усмотрению.
В последней записи она умоляла ее использовать, даже сознавая, для чего это делается. Она целовала ноги Кандейс и просила о таких вещах, от которых мне стало дурно. Я больше не мог смотреть, да и бутылка почти опустела.
Я влил в себя остатки виски и упал в кровать, не слишком надеясь заснуть. Запись меня просто шокировала, но надо было забыться сном, чтобы встать в нормальном состоянии, отыскать этих ведьм и разделаться с ними.
Но больше всего меня злила не сама запись. Хуже было то, что мой член уже приподнимал брюки, и я знал, что холодным душем тут не обойтись. Чтобы заснуть, придется прибегнуть к мастурбации.
ГЛАВА 15
Проснулся я с головной болью, но после половинки мясного пирога, нескольких чипсов и целой бутылки шотландского виски трудно было бы ожидать чего-то другого. Да и просмотренная запись не прибавила хорошего настроения, а только укрепила желание отыскать и уничтожить Гамильтон и Альдер, даже если бы на это не было приказа Босса. Альдер, вероятно, классный специалист по промыванию мозгов, но приказы отдает все же Гамильтон, так что они обе подлежат ликвидации. Нередко мне приходится привозить людей в контору, где рассматривается возможность их дальнейшего использования — так поступали американцы с учеными-ядерщиками после Второй мировой войны, — и я был только рад, что в данном случае можно обойтись без этого.
Я сварил себе кофе и снова сел просматривать записи, но не обнаружил ничего нового. Только рассказ о жестоком взломе защиты мозга Энни и превращении ее в безвольную аккумуляторную батарею. Если такой же обработке подверглись и остальные женщины, у Гамильтон будет достаточно энергии, чтобы успешно провести ритуал. Пять женщин на концах пентаграммы, доведенные до состояния крайнего возбуждения, дадут колоссальный поток, а Гамильтон направит его по своему усмотрению. Собственно говоря, этого хватит даже на то, чтобы пробить защиту, возведенную нами вокруг премьер-министра и королевской семьи. Даже после смерти двух членов внутреннего круга в распоряжении Гамильтон остается семь женщин: пятеро в лучах пентаграммы, а двое — несомненно, это она сама и Альдер — будут проводить ритуал. Мне очень не хотелось относить Энни к лагерю противника, но абсолютно ясно, что другого варианта нет, как нет выбора для нее самой. Если мои догадки верны, нельзя надеяться, что Гамильтон остановится.
Я включил компьютер и обнаружил ожидавшее меня сообщение с прикрепленной к нему запиской от Босса. Убийство без каких-либо необычных деталей. Странно. Единственная жертва, мужчина, чуть старше тридцати, убит выстрелом в голову с последующим выстрелом в сердце и тремя совершенно излишними выстрелами в область паха. Совершенно не мой профиль. Единственное, что имело значение, так это место
