было присуще.
– Героизм? – подсказал я, проглотив комок в горле.
– Нет. Занудство.
Она запахнулась в плащ, набросила на голову капюшон, почти скрывший лицо, повернулась и пошла прочь от меня. И горестно всхлипнула, подавляя рыдание. Или мне это только почудилось?
Я не мешкая тронулся в путь. Старался шагать как можно проворней, чтобы быстрей убраться на безопасное расстояние от крепости. Но, взойдя на небольшой пригорок, не удержался от того, чтобы не бросить прощальный взгляд на те места, где был так несчастен, и так счастлив, и так юн... В одном из высоких окон я разглядел чью-то неподвижную фигуру. Энтипи. Конечно, это она. На подоконнике стояла зажжённая свеча. У меня болезненно сжалось сердце.
Вскоре я был уже у ворот города. При подходе к высокой стене, огораживавшей Истерию, я надвинул капюшон своего плаща на самые глаза и постарался спрятать в широких складках посох, чтобы стражники меня не узнали. Ворота были открыты, и воины не обратили на меня ни малейшего внимания. Возможно, сразу определили во мне личность, не заслуживающую их интереса. Но, быть может, Одклей и их тоже подкупил, чтобы они меня выпустили наружу. Как бы там ни было, я вышел сквозь ворота и быстро зашагал прочь от столицы. Шёл без отдыха, пока она не осталась далеко позади. Сперва по главной дороге, потом по узкой просёлочной, с которой свернул на едва заметную в темноте тропинку, петлявшую между холмов.
Я совсем выбился из сил, но продолжал шагать, опасаясь погони и стремясь сбить её со следа. Перед самым рассветом, почти обессилев, я решил, что безопаснее всего будет пробираться в глубь страны не дорогами и даже не тропинками, а лесом. И хотя там также изобиловали опасности, риска для меня под его гостеприимной сенью всё же было меньше, чем на открытых пространствах, где из-за каждого холма мог внезапно появиться отряд воинов, посланных на поимку преступника, который сбежал из темницы.
«Меня навряд ли хватятся раньше полудня, – рассуждал я. – Ведь в этот час узникам обычно приносили пищу. А к этому времени я успею уже так запутать следы, что меня и лесные духи не отыщут».
Но всё же мешкать, тратя время на длительный отдых, было нельзя. Я свернул в лес. И побрёл по нему, собрав последние силы, и остановился на короткий привал, лишь когда миновал густые заросли, перебрался через быстрый ручеёк и спустился с пригорка в небольшую ложбину.
Усевшись на гладкий камень, я привалился спиной к стволу дерева и с наслаждением вытянул ноги. Вокруг стояла удивительная тишина, лишь где-то вдалеке в зарослях щебетали птицы.
Я решил подвести итоги недолгого моего пребывания при дворе. Итак, мне удалось отыскать своего отца, отравить существование своим врагам, пусть и ненадолго, отомстить Астел, выяснить, хотя и не наверняка, кто был убийцей Маделайн, пережить несколько любовных приключений, которые хотя и закончились трагически, но доставили мне немало приятных минут, я пару ночей спал в роскошной постели под тёплым одеялом, а главное, раздобыл значительную сумму денег и немало золотых побрякушек. Последнее обстоятельство больше всего меня вдохновляло. Богатства были при мне – в поясной сумке и в посохе...
Я расстегнул пряжку на одном из карманов. И глазам своим не поверил. Открыл второй. Та же история. В обоих вместо монет и драгоценностей оказалась речная галька! И ещё записка. Я развернул её трясущимися пальцами и прочитал.
«Где, по-твоему, я мог взять деньги на подкуп стражников, чтобы вызволить тебя? А то, что осталось, разумеется, теперь у меня в кармане. Я ведь здорово рисковал и заслужил за это плату. Удачи тебе, сынок. Твой в веселии и смехе, Одклей».
Я поспешно отвинтил один из концов посоха. Из секретного отделения мне на ладонь высыпались монеты. Все были в целости. Вот только отчеканили их в Приграничном царстве, и здесь, в Истерии, они не имели хождения.
Я заскрипел зубами от бессильной злости. Я издал тоскливый стон. Я разрыдался от досады и безысходности. И наконец... расхохотался.
Смеялся я долго, до колик. Очень уж забавную шутку сыграл со мной напоследок папаша.
– Интересно, что это тебя так рассмешило?
Я в ужасе обернулся. Между двумя деревьями, прислонив ладони к стволам, стояла Шейри, плетельщица. Она словно материализовалась из ниоткуда.
– Мне следовало догадаться, – вздохнул я. – Что ты именно теперь появишься наяву. После того как я столько раз видел тебя во сне.
– Не понимаю, о чём ты. Я одно могу на это ответить: не говорила я с тобой в твоих снах. Да мы ведь уже это обсуждали. Скажи лучше, над чем ты так смеялся?
– Над собой, – честно ответил я. – Судьба меня выставила круглым дураком. Ты только вдумайся, Шейри, я был так близок... так близок к тому, чтобы получить всё, о чём только можно мечтать. Но удача проскользнула у меня между пальцами. И я остался ни с чем. И деваться мне некуда. Сэр Невпопад из Ниоткуда. Лучше и не скажешь.
– Не вешай нос! – усмехнулась Шейри. – Ничего не имеешь – значит, и терять тебе нечего. В этом есть свои преимущества.
– Но разве можно обо мне теперь сказать, – в тон ей ответил я, – что я так уж ничего и не имею? Ведь у меня есть ты.
– Ещё чего выдумал! – Она презрительно фыркнула. – Нам с тобой просто по пути. Но это чистой воды совпадение. Так и знай.
– Ты серьёзно? Но мы ведь повстречались в лесу, на поляне. Ты даже понятия не имеешь, в какую сторону я держу путь.
Поколебавшись, она указала на запад:
– Туда. Ты туда направлялся.
По правде говоря, я как раз собирался идти на восток. Но у меня с правдой всегда были непростые отношения.
– Поразительно, – сказал я. – Просто поразительно, как тебе удалось угадать. Ну так что? Нам, пожалуй, пора.
Мы повернулись спиной к всходившему солнцу и направились на запад. Шейри приноравливала свой шаг к моему.
Помолчав, я сказал ей:
– Знаешь, хочу тебя кое о чём предупредить.
– И что бы это такое могло быть?
– Это моя история.
В её глазах вспыхнул огонёк любопытства.
– Что-что? Я не поняла...
– Нам будет по-прежнему везти на всякие приключения. Я в этом не сомневаюсь. Так вот, это мои приключения. А ты будешь в них играть только вспомогательную роль, поняла?
Шейри возмущённо засопела:
– Ишь, выдумал! Я ведь как-никак плетельщица. Колдунья. А ты хромой недоумок с посохом. И это ты будешь исполнять второстепенную роль в моей истории. Комическую.
Я остановился.
– В таком случае ничего у нас не выйдет. Я не стану больше изображать фон в чьём-то великом эпосе. Такой удел не для меня.
– При всём сочувствии к тебе ничего иного предложить не могу.
– Значит, нам надо расстаться. Другого выхода нет.
– Решено.
– Решено.
Мы не двигались с места. Каждый ожидал, что другой первым повернётся и уйдёт. Не знаю, сколько мы так простояли.
– Будем чередоваться, – буркнула наконец Шейри.
