годы неизменно взирал на придворных, разыгрывая из себя идиота. Только думаю, на сей раз он вовсе не прикидывался слабоумным, а пребывал в столь же глубоком замешательстве, как и я сам.
– Её... другом?!
– Да-да, ты не ослышался. Ты будешь официально назначен её личным телохранителем, но в добавление к этому... Я желаю, чтобы ты подружился с принцессой. Моя дочь, пока жила при дворе, практически не имела общения ни с кем из своих ровесников. Я повелеваю тебе приложить максимум стараний, чтобы понравиться ей, заслужить её приязнь и доверие. Будь с ней мил и любезен. Будь ей опорой и защитой на пути из монастыря в крепость. Это может оказаться для тебя трудной задачей, потому что характер у моей дочери... тот ещё. Одним словом, огненный. И я сомневаюсь, чтобы благочестивым жёнам при всём их старании и мастерстве удалось полностью загасить огонь, что в ней бушует. Да это и к лучшему – ей нужны силы, чтобы со временем начать править государством. Но я желаю, чтобы ты мягко и тактично дал Энтипи понять – вовсе необязательно сжигать всякого, кто осмеливается к ней приблизиться. Будь внимателен к моей девочке. Слушай, что она станет тебе говорить. Приспосабливайся к ней, но в то же время не бойся ей противостоять, когда сочтёшь нужным. И в случае чего имей в виду: я, королева Беатрис, даю тебе личное своё разрешение противоречить её высочеству, оспаривать её мнение.
– Ваше величество... я... – Бросив беспомощный взгляд на Умбрежа, но не добившись от него даже сочувственного кивка, я набрал полную грудь воздуха и твёрдо заявил: – Я не уверен, что вы, избрав меня для этой миссии, приняли верное решение. Ведь я ни в коей мере не могу себя причислить к знатокам человеческой психологии, да и вообще, принцесса наверняка скорей поладит и подружится с девицей, своей ровесницей, чем со мной.
– Девица, – поморщившись, возразила королева, – превратится в хранительницу её тайн, не более того, или в служанку, рабыню, покорную её воле. Принцесса нуждается совсем в другом, оруженосец.
– Я преклоняюсь перед вашей мудростью в данном вопросе, ваше величество, – с лёгким поклоном произнёс я, – но смею вас заверить, что, в свою очередь, никак не являюсь тем, в ком нуждается принцесса.
– Так ты отказываешься выполнить моё поручение?
У меня вдруг пересохло во рту. Я не знал, что на это ответить.
– Если это так, – продолжала Беатрис, – говори смело, я не обижусь.
Я вздохнул с невероятным облегчением:
– Это... так великодушно с вашей стороны, ваше величество!
Краем глаза я заметил, какая ликующая улыбка появилась на лице моего старого наставника. Ему не меньше моего хотелось отказаться от этой дурацкой поездки.
– Нет, нет и нет, никаких обид, – подтвердила Беатрис. – Но мне, право же, очень жаль. Не скрою, жаль. Я очень надеялась, что ты и Энтипи станете друзьями. Невыдержанная, избалованная молодая девушка с мужским складом ума могла бы стать для тебя настоящим товарищем. Вы с ней дополнили бы друг друга, и это скрасило бы обоим долгие дни пути. Но не стану же я в самом деле тебе навязывать это поручение, это путешествие, к которому у тебя совсем душа не лежит. Которое, по-твоему, не стоит внимания...
– Ну что вы, ваше величество! При чём же здесь внимание! Я просто непригоден для...
Но Беатрис продолжала, словно не слыша моих слов:
– Хотя эту просьбу и произнесли, между прочим, королевские уста. Но тебе-то что за дело, верно, оруженосец? Ладно, так и быть. Есть и другие дела, которые я вполне могу тебе поручить взамен отвергнутого тобой.
У меня по коже пробежали мурашки.
– И что... что бы это такое было? – промямлил я.
– Сейчас узнаешь! – жизнерадостно заверила меня Беатрис и, поднявшись из-за стола, стремительно подошла к письменному столу мужа. По пути она даже негромко насвистывала! Выхватив из кипы лежавших на нём листков пергамента первый попавшийся, она с весёлым энтузиазмом прочитала: – Ревущая Глотка Вечного Безумия!
– Что?! – в ужасе хором переспросили мы с Умбрежем.
– Рассказывают, – продолжала королева, всё более одушевляясь, – что у зверя, который там обитает, желудок битком набит алмазами. Королевская сокровищница со времени прискорбных событий в Пелле... Вы ведь помните, там было какое-то недоразумение с налогами... Так вот, королевская сокровищница заметно опустела, и её необходимо пополнить. Любой ценой. Вы, достойные сэры, могли бы отправиться в Ревущую Глотку Вечного Безумия, изловить и убить зверя, а после вспороть ему живот и вынуть алмазы. За последние несколько столетий всего-то двести семнадцать... Нет, позвольте, двести восемнадцать, – она взяла перо, обмакнула его в чернильницу и сделала какую-то пометку на листке, – доблестных рыцарей пытались это проделать. Лишь нескольким из них удалось возвратиться живыми, но и эти несчастные пребывали на разных стадиях умопомешательства. Один из них вырвал ногтями собственные глаза, другой откусил и проглотил язык. – Она пожала плечами. – Но о судьбе остальных можно только догадываться. Поговаривают, правда, что их безумные вопли до сих пор доносятся из ущелья... Но вам двоим наверняка повезёт больше, чем всем предыдущим смельчакам. Я почти уверена, чудовище с течением лет утратило былую силу и свирепость.
И королева безмятежно улыбнулась.
Я вскочил на ноги и выпалил:
– Почту за великую честь для себя познакомиться с принцессой Энтипи.
– Я так и думала, что ты согласишься, – ласково кивнула мне королева. – Допивай же свой чай, пока он не остыл. Это напиток полезный, бодрящий.
Я последовал её совету. Уж чем-чем, а собственной пользой никогда не стоило пренебрегать.
Никто о ней ничегошеньки не знал.
Мне этого было не понять. Не только сэр Умбреж ничем не мог удовлетворить моё любопытство, но и все прочие, к кому я обращался с вопросами о принцессе, в ответ лишь пожимали плечами или мотали головами. Ну или руками разводили. Я никак не мог взять в толк, чем объяснялось это полное отсутствие каких-либо сведений о принцессе, единственной наследнице престола, у всех без исключения её будущих подданных, обитавших в королевской резиденции.
Но кое-что мне всё же удалось выяснить. Оказывается, принцессу Энтипи с ранних лет держали в довольно суровой изоляции от всех обитателей крепости. Она жила в специально отведённых для неё покоях, и вход в них был заказан всем без исключения, кроме нескольких особо доверенных служанок и учителей. Среди придворных, как водится, поползли на её счёт всевозможные слухи. Например, что девица на редкость безобразна и мало кто может, увидев её вблизи, устоять на ногах от ужаса. Что у неё имеется какой-то серьёзный физический недостаток. Что она слабоумная, вернее, буйнопомешанная и опасна для окружающих. Но никто, повторяю, ничего не знал наверняка. И никто не мог похвастаться, что видел её живьём хоть разок.
Всю вышеприведённую информацию я добывал буквально по крупицам, но в результате затраченных усилий убедился только в одном: нам предстояло иметь дело с очень и очень странной юной особой. Одним словом, с живой загадкой. Это открытие, как вы легко можете догадаться, радости мне не доставило. И ещё одно я узнал о принцессе Энтипи совершенно наверняка – она пользовалась услугами учёных мужей и наёмных наставниц с такой же расточительностью, с какой иные расходуют воду и дрова. Всё то время, что она проживала в своих покоях при дворе, они сменяли друг друга с калейдоскопической скоростью. Ни один не задержался дольше месяца. Ещё говорили, что эти несчастные покидали свою должность, очень заметно переменившись внешне – каждый из уходящих выглядел на несколько лет старше, чем когда заступал на этот почётный пост. Но в один прекрасный день этот парад учителей прекратился, и на вопрос о самочувствии принцессы, заданный одним из придворных, король Рунсибел напыщенно ответил, что его дочь отправлена для продолжения своего образования и совершенствования в манерах в обитель благочестивых жён.
– Ей это пойдёт на пользу, – уверенным тоном прибавил его величество.
Никакой иной информацией в добавление к сказанному он ни с кем не поделился, и все обитатели крепости удовольствовались этим скупым объяснением. А что ещё им оставалось делать? Донимать короля вопросами, тем более на такую щекотливую тему, никому и в голову не пришло. Это было бы неслыханной
