Легионы огня: из темноты

собирался нам оказать.

— О какой помощи ты говоришь?

— Я подозреваю, — сказал Вир, погладив сумку, лежащую на полу, — сумку, в которой лежали мемуары Лондо, — что слова Лондо сумеют доказать Альянсу, что многое из того, в чем обвиняют Приму Центавра, является делом рук дракхов.

Альянс не потерпит, чтобы его дурачили, а что касается Шеридана… — он покачал головой. — Скажу только, что у него самое обостренное чувство справедливости, которое мне когда-либо доводилось видеть у людей. Теперь, когда дракхи в смятении, будет нетрудно убедить Альянс присоединить свои силы к флоту Центавра. Сейчас все наши корабли находятся на базах, ожидая, когда кто-нибудь соберет их…

— И ты собираешься это сделать?

Вир кивнул.

— И как же ты это сделаешь? — спросила Гвинн.

— Во-первых, — медленно сказал Вир, — командующие флота теперь поняли, что на самом деле все эти приказы исходили от дракхов… включая действия многоуважаемого премьер-министра Дурлы. Видения Дурлы на самом деле были видениями дракхов, и это вряд ли придется по нраву тем, чья миссия некогда казалась столь ясной.

— Могу лишь предположить, что, пока мы тут болтаем, среди военачальников идут совещания, на которых они пытаются представить, что будет дальше.

Возможно, начнется борьба за власть. Возможно, кораблям придется сражаться друг с другом. Чем быстрее будет назван и утвержден новый лидер, тем быстрее уменьшится вероятность того, что флот проявит нетерпение, так что сейчас это первоочередная задача.

— И ты по-прежнему считаешь, что сможешь стать таким лидером? — спросил Ренегар. — И как ты это себе представляешь?

— Во-первых, моя роль в разоблачении дракхов хорошо известна. Во-вторых, некогда Лондо однажды всеми правдами и неправдами пытался получить благословение техномага, потому что чувствовал, что это дало бы ему огромное преимущество при попытке занять трон. Я знаю об этом, потому что он попросил меня помочь ему. Я… я же собираюсь получить благословение двух техномагов.

Ведь это можно устроить, не так ли, Гвинн?

Гвинн управляла шаттлом, уверенно и быстро уводя корабль от пылающего мира внизу. Она хмыкнула в ответ.

— Не могу этого обещать.

Но Вир продолжил, без колебаний:

— Я также намерен оказать влияние на чрезвычайно влиятельного генерала Райса. Я связался с ним незадолго до того, как были разоблачены дракхи, и сообщил ему о том, что должно было случиться. С моей стороны это было рискованно, но, если судить по разговору с Райсом, я бы сказал, что он больше остальных был бы оскорблен этим растущим влиянием дракхов. Он был предан Дурле; но когда Дурле стало трудно доверять, Райсу понадобился тот, на кого он смог бы перенести свою преданность. Подозреваю, что такой личностью стану я, и, когда это произойдет, он убедит сделать то же самое остальных высокопоставленных офицеров.

— Если только Райс не захочет захватить власть в свои руки.

Вир покачал головой.

— Только не Райс. Верите или нет, но это не в его духе. Он принадлежит к старой гвардии, и верит в то, что всегда должен хранить преданность императору. Но титул императора по традиции всегда передавался лицу более высокого происхождения. Райс же родом из низов, и гордится этим. Он не собирается менять уклад центаврианского общества из-за борьбы за власть.

— Теперь я… я обладаю более высоким происхождением… как бы не отрицали это мои родители, — добавил он смущенно. — Также я верю, что Джон Шеридан, президент Альянса, поддержит мое предложение, как и большинство уцелевших знатных центавриан.

— Вы долго думали об этом, — заметил Ренегар.

— У меня были хорошие учителя, — ответил Вир.

— Но почему? — спросила Сенна.

Он повернулся к ней, не совсем понимая ее вопрос.

— Что — почему?

— Почему тебе хочется стать императором? Ответственность, опасность…

— Необходимость, — ответил Вир. — Я вижу, что это… необходимо. Я все эти годы шел к этому, Сенна. Я вижу, что это необходимо сделать, и я… ну… я просто делаю это. Когда я прибыл на Вавилон 5, Лондо нуждался в помощнике, и я стал его помощником. Ему была нужна совесть, и я стал ею… хотя не знаю, справился ли я с этой задачей. Нарнам был нужен кто-то, кто помог бы им обрести безопасность, и я помог им. Приме Центавра необходим кто-то, чтобы…

— А мне нужно, чтобы ты помолчал, — едко сказала Гвинн. — Можно выполнить мое пожелание?

— И я получу благословение, которое так мне нужно?

— Все, что вам угодно, Ваше Высочество.

Вир кивнул с преувеличенной благодарностью. Но, несмотря этот легкомысленный момент, перед его глазами по-прежнему лежал Лондо.

В глубине души он не хотел, чтобы все так получилось.

Из дневника Вира Котто

Датировано (по земному календарю, приблизительно) 12 января 2278 года.

Я должен был подобрать какие-нибудь искренние и особые слова, но так ничего и не придумал.

Лондо умел обращаться со словами. Как и Г'Кар. Когда я думаю о тех двоих, что лежат там, вцепившись друг другу в горло, то поражаюсь, как много в этом иронии. Эти двое обладали величайшим даром красноречия из всех, кого я когда-либо встречал, за исключением, пожалуй, Джона Шеридана. И источник этой силы, их слова… иссяк. О чем они думали в последний час, что чувствовали?

Г'Кар… ну, в большинстве случаев, я никогда не понимал его по-настоящему, даже под конец.

Что же касается Лондо, то я лишь могу надеяться на то, что для него это стало чем-то вроде избавления.

Полагаю, я должен представиться. Меня зовут Вир Котто, и некогда я был проблемой для моего семейства. Когда меня фактически отправили в ссылку на станцию Вавилон 5, я счел это шуткой.

Забавная штука — эта космическая станция. Для поддержания искусственной гравитации, она вращается, подобно оси гигантского колеса. Иногда я думаю, что Вавилон 5 был центром нашей Вселенной, а остальные события кружились вокруг него.

Это здорово. Мне это нравится. Глубокие мысли, красивые фразы… да. Да, определенно, именно так должны писаться подобные дневники. Не знаю, получится ли у меня что-либо подобное… но народ ждет именно этого. И каждый раз ты просто должен смириться и дать народу то, что ему нужно.

Как бы там ни было, меня отправили на Вавилон 5 в качестве помощника безвестного политического деятеля по имени Лондо Моллари. Никто и представить не мог, что эта должность приведет меня к самому высокому положению на Приме Центавра. Это эгоистично, но мне жаль, что моя семья не пережила бомбардировку и не видит этого. Правда — и я знаю, что это прозвучит холодно, но это действительно так и было бы, — если бы моя семья была жива и увидела, что я достиг столь высокого положения, то они, наверное, установили бы бомбы вокруг дворца и разнесли его в клочья. Для них это