намерены предпринять то, что, как я полагаю, они на самом деле намерены предпринять.
- Лондо можно назвать кем угодно, Майкл… но только не безумцем. Атаки на отдельные пограничные миры - это одно. Но если центавриане держат в уме полномасштабное нападение на Альянс, то они в ответ будут разнесены в клочья.
- Возможно, Лондо и не безумен, но вот его Премьер-министр точно из числа тех, кому слова поперек не скажи, - ответил Гарибальди. - Проблема в том, что он высокомерный невежа. С невежеством можно справиться. Высокомерие тоже можно обойти. Если человек высокомерен, вы можете просто подыграть ему, и тогда он вскоре сам упадет. Но вместе невежество и высокомерие - это просто смертельная комбинация. Далее, если министры Альянса предпочитают просто прятать головы в песок, то это их выбор, конечно. Но я надеюсь, что вы сами, Мистер Президент, еще не превратились в одного из них, если только подарок, полученный шестнадцать лет назад от одного из центавриан, не растопил навсегда все ваши тревоги насчет них. Потому что еще раз говорю вам: они - серьезная угроза.
- Верь мне или нет, Майкл, но я этого из виду никогда не терял, - терпеливо ответил Шеридан. - Но я также не терял из виду и то, что когда-то давно Лондо Моллари был нашим другом. По воле Божией он еще может стать им опять. И в надежде на это… держи, - и он пододвинул урну ближе к Дэвиду.
Дэвид принял ее, осмотрел со всех сторон.
- Нижняя часть опечатана, - отметил он.
- Да, мы знаем, - сказала Деленн. - Предполагается, что там хранится вода из священной реки, протекавшей перед дворцом.
- В таком случае, возможно, с этим все в порядке, - допустил Дэвид. Он перевернул урну. По каким-то причинам держать ее в руках было… приятно. Несмотря на то, что сейчас он впервые видел центаврианскую реликвию, у него было такое впечатление, будто она всегда принадлежала ему. - Она прекрасна.
- С ней все в порядке? Она прекрасна? В твоих устах, Дэвид, эти слова звучат как высочайшая похвала, - поддразнила его Деленн.
Дэвид взвесил вазу в руках еще раз, а затем взглянул на оставшуюся не съеденной часть пирога.
- Мам, можно мне еще один кусочек?
- Мой бог, да ему понравилось, - сказал Шеридан, радостно удивленный. - Безусловно…
- …Нет, - решительно закончила вместо него Деленн.
- Мам! - воскликнул Дэвид, и его возглас перекрыл немного менее страдальческое, но столь же возмущенное восклицание Шеридана:
- Деленн!
- Вы знаете, как я отношусь к обжорству, - сказала она. - Будь доволен тем, что у тебя уже есть, Дэвид. Остаток пирога будет здесь завтра.
- А вот я черта с два возьму еще хоть один кусочек, - нараспев продекламировал Гарибальди.
- Я не припомню, чтобы кто-нибудь интересовался твоим мнением, - ответил Шеридан.
Дэвид обнаружил, что чем дольше он смотрит на урну, тем труднее ему отвести от нее взгляд.
- Пап… Как ты полагаешь, могу ли я послать сообщение императору? Поблагодарить его за подарок?
- Я думаю, это будет очень благородный жест с твоей стороны, - ответил Шеридан. - Ты сможешь хоть немного освежить его память приятными воспоминаниями. В конце концов, у него так ни разу и не было возможности повстречаться с тобой.
- Кто знает? - добавила Деленн. - Если ситуация изменится к лучшему - может быть, настанет день, когда тебе удастся встретиться с императором лицом к лицу.
- И разве это не будет замечательно, - резюмировал Гарибальди.
Глава 12
Генерал Рийс явился к Премьер-министру, чтобы позавтракать вместе с ним, и обнаружил, что Дурла пребывает в весьма мрачном настроении.
- Какие-нибудь проблемы, сэр? - спросил Рийс.
Дурла держал в руках свиток, пристально глядя на него. Затем осторожно отложил пергамент в сторону и взглянул на Рийса.
- Генерал, - сказал он после некоторого молчания, - моя жена, Мэриэл, больше не будет сопровождать нас. Я желаю, чтобы она как можно скорее вернулась на Приму Центавра.
- Она заболела? - заботливо спросил Рийс.
- Можно сказать, да.
- Вот как, - сказал Рийс.
- Я считаю, что ей следует отправиться домой. Лицезреть мощь нашего флота оказалось слишком волнительно для нее.
- Вот как, - снова сказал Рийс.
- Более того, - продолжил Дурла, - я думаю, будет лучше, если она поживет некоторое время в изоляции. Меня беспокоит то, что она может сказать или сделать.
- И что же она может сказать или сделать? - поинтересовался Рийс.
Дурла посмотрел на него мрачно и серьезно.
- Нечто крайне нежелательное. Нечто такое, что, будучи произнесено устами любой другой женщины, можно было бы счесть доказательством измены родине. Но в устах жены Премьер-министра? Эти слова просто подорвут преданность мне моего народа. Я не допущу этого, Генерал. Я не допущу, чтобы меня срезала собственная жена.
- Это вполне понятно, Первый Министр, - здравомысляще сказал Рийс. Достигнув таких высот, он уже умел достаточно ловко читать между строк… и потому поинтересовался про себя, почему Дурла не стал намекать, что с этой женщиной по пути на родину вполне мог бы произойти какой-нибудь несчастный случай. Впрочем, Рийс вовсе не жаждал получить от Премьер-министра каких-либо пожеланий, пусть даже тщательно замаскированных, на этот счет. Ему требовались ясные и четкие приказы. Иначе он бы все равно не знал, как ему реагировать на зловещие намеки, если бы они прозвучали. Ведь в конце концов, он солдат, а не убийца.
Последующие слова Дурлы, однако, избавили его от неприятной перспективы размышлять над подобными материями.
- Из того, что она шептала во сне, и из того, что она говорила наяву… Я пришел к выводу, что сам император внимательно следит за ее судьбой.
- Я полагал, что император презирает ее, - сказал пораженный Рийс.
Дурла пожал плечами, демонстрируя, что он и сам не меньше Рийса озадачен по этому поводу.
- Кто же в состоянии предугадать, что за результат мы узрим как итог умственных усилий императора… Да и вообще, возможны ли для его ума такие усилия. - Дурла искренне рассмеялся своей попытке пошутить, но Генерал в ответ позволил себе лишь не более чем вымученную улыбку, и Премьер-министр тут же одернул себя. Совершенно сухим и деловым тоном он продолжил: - Так что прошу вас позаботиться, чтобы моя жена и в самом деле находилась в изоляции. Я хочу, чтобы она ни с кем не контактировала. Я хочу, чтобы она никому не посылала сообщений. Я полагаю, ей нужно время, чтобы освоиться с нынешним положением дел и примириться с ним.
- Как пожелаете, Первый Министр.
Дурла улыбнулся.
- Бывают моменты, Генерал, когда мне кажется, что лишь вы один полностью понимаете мои заботы.
- Вы желаете возродить величие Примы Центавра, - сказал Рийс. - Вы видите наше будущее как огромный величественный монумент. И естественно, вы должны отсечь все, что не соответствует вашему видению.
