Он приободрился.
— Правда? Ему не нравятся все эти колокольчики и сирены?
— Ох, знаешь, он говорит, что так как мы уже женаты, нет необходимости в букете, подружке невесты, шафере и прочем.
— На самом деле? — я снова могла любоваться на его ямочки. Странно. То же, что огорчило его, теперь поддержало. — Тебе… э… нужна какая-нибудь помощь?
— В планировании? Или вообще? Потому что ответ на оба вопроса — я не знаю. Сентябрь еще нескоро.
— Хорошо… Он осмотрел холл и взглянул вниз лестницы, — я не должен возвращаться домой прямо сейчас.
— Тебе есть где остановиться?
— Я собирался зайти в церковь, узнать, может ли отец Маркус оставить меня на несколько ночей…
— Это должно было быть воспринято как намек? Потому что он ужасный. Почему ты просто не толкнешь меня с лестничной площадки? Это было бы более тонко.
Он засмеялся.
— Да, он был довольно неудачным. Могу я остаться здесь?
— Конечно же, можешь. Здесь больше комнат, чем в Хилтоне[15] .
Я уже могла представить себе реакцию Синклера на мое решение. Дерьмо. У мальчишки и без того был ужасный день, и я не собиралась выставить его на улицу в довершение всех неприятностей.
— Это отлично. Я действительно хотел бы остаться здесь, — он осмотрел древнюю лестницу. — Здесь все очень интересно. Как будто в старинной книге.
— Да, интересно. Надеюсь, что ты любишь пыль. Но слушай, у нас в подвале живет дикий вампир- убийца, так что туда не спускайся. Ах да, если ты выпьешь все молоко, нужно будет восполнить его запасы.
— Что?
— Ну… Видишь ли, мы все очень любим чай с молоком, и когда оно заканчивается, это на самом деле…
— Вы становитесь дикими вампирами-убийцами?
— Ладно, хорошо. Просто держись подальше от подвала. Я не хочу, чтобы ты выкинул какую-нибудь из своих старых штучек.
— Что-нибудь еще?
— Да. Была рада тебя увидеть.
— Я тоже был рад встрече.
И улыбнулся мне, подтверждая свои слова.
Чертовы ямочки.
Глава 9
Я на цыпочках спустилась в холл и тихо постучала в дверь кабинета Синклера. Он мог бы быть его спальней, но он здесь не спал, а спал со мной в моей комнате. Но вся его одежда и вещи были здесь. Я уверена, что это что-то означает, но не хотела беспокоиться об этом сейчас.
— Эрик?
Я говорила шепотом, прекрасно зная, что он услышит. Но я хотела сохранить наш разговор в секрете настолько, насколько могла.
— Да?
Он тоже шептал.
— Я могу войти?
— Зачем?
Я обернулась.
Он стоял в коридоре, усмехаясь. В руках у него были вешалки, завернутые в пакеты, с чистым бельем из химчистки. Деревянные вешалки. Куда бы он ни пошел, он испытывал судьбу.
— Ты же знаешь, что я ненавижу, ненавижу, ненавижу, когда ты подкрадываешься ко мне. Ты же знаешь это, верно?
— Возможно, ты когда-то упоминала об этом.
Он обошел меня, открыл дверь и остановился в стороне, чтобы я я могла войти.
— В какие ужасные дела ты успела ввязаться за последние четыре часа, что мы не виделись? Я не могу представить себе, что еще могло привести тебя в мою комнату. Неужели ты наконец уступила своему главному желанию и убила Антонию?
— Я хотела….
— Возможно, ты похитила малютку Джона, для его же собственной пользы, и теперь пришла сообщить мне, что я буду его новым папочкой?
— На самом деле я хотела…
Я сделала паузу. Лучше покончить с этим прямо сейчас.
— Я пригласила Джона остаться у нас.
Он вытаскивал каждый темный костюм из пластикового пакета и тщательно рассматривал его, прежде чем повесить на вешалку. Посредине этого процесса он рассмеялся.
— Какое совпадение! А я пригласил на завтрак папу Римского.
— Нет, я серьезно.
Он взглянул на меня и нахмурился. Он всего лишь слегка нахмурился, а почти все солнце и веселье исчезли из комнаты, когда ушла его улыбка.
— Элизабет.
— Я знаю, знаю…
— Элизабет. Ты этого не сделала.
— На самом деле, сделала.
Его брови сдвинулись еще сильнее от неодобрения.
— Хорошо. Я уверен, что приглашение, которое так легко и неосмотрительно слетело с твоего сладкого язычка, ты так же легко сможешь отменить.
— Это только на некоторое время. Пока он не успокоится и не возьмет себя в руки.
— О, тогда это всего лет на двадцать, да?
Он попытался подойти ко мне, но повсюду были разбросаны пакеты с одеждой из химчистки и он попал в ловушку из них. Когда он споткнулся, я пожевала внутреннюю сторону щеки и посмотрела него невинным широко распахнутым взглядом. Не смеяться, не смеяться, только не засмеяться…
Его черные глаза сузились, он топтал несчастный пакет, из которого со свистом выходил воздух.
— Ты улыбаешься, девочка?
— Нет, Эрик.
Девочка? Это что-то новенькое.
— Послушай, с трудом я могла бы выставить его на улицу.
— Тогда почему ты этого не сделала?
— Эрик, перестань. Давай я сама подойду к тебе.
— Проклятье, так и быть, — пробормотал он и схватил меня за локти.
— Эй! Ты только хочешь трахнуть меня, верно? Ты же не заставишь меня чистить щеткой все твои костюмы или делать еще что-нибудь такое ужасное?
— Успокойся.
Он притянул меня к себе в диком поцелуе, затем бросил на кровать и приземлился на меня сверху как кошка. Мгновение, и одна его рука уже у меня под юбкой, снимает колготки, а второй он расстегивает свои
