четыре азиатки, ты с ними со всеми говоришь, и если вдруг с одной из них ты проговоришь на пять минут дольше, остальные три просто удалятся. Вот так уйдут и начнут прохаживаться в другом месте.
Я люблю женщин. Мне всегда было с ними легко, я находил их сразу. Я люблю бывать с ними, разговаривать и все такое. Но ни разу я ни у одного музыканта не отбил девушку. Никогда. Даже если они уже долгое время не встречались. Неизвестно, в какой момент тебе понадобится этот музыкант в твоем оркестре. И зачем лезть в такое дерьмо – вмешиваться в личную жизнь того, с кем ты, возможно, будешь вместе играть. Но все остальные женщины – кроме подружек хороших друзей – справедливая добыча.
Правда, женщины бывают странными и часто оказываются совсем не тем, чем кажутся. Они путаются друг с другом, причем так, что это практически незаметно. Я часто это наблюдал в клубах. Сначала я думал, что все эти красотки приходят в клуб, чтобы подцепить музыкантов. Но потом понял, что многие из них приходят повидаться друг с другом. А я-то думал, что они здесь
из-за меня, из-за музыки и так далее. Что касается публики, особенно женщин, все музыканты – тщеславные твари. Они зациклены на самих себе больше, чем другие артисты, считают себя самыми крутыми и думают, что их дерьмо – самое важное на свете. И считают себя неотразимыми в глазах женщин хотя бы только потому, что они держат во рту и в руках музыкальные инструменты. Воображают себя подарками судьбы для женщин. Многое из этого справедливо, хотя бы судя по тому количеству людей, которые крутятся вокруг нас и исполняют наши малейшие желания и все такое. По крайней мере, мы, музыканты, думаем, что они к нам так относятся. Но понимаешь, многие женщины, которые любят женщин, тоже это знают. Они знают, что вокруг музыкантов крутится множество разных дам, вот они и присоединяются к этой толпе и начинают там свою охоту.
В прошлом у меня были женщины всех рас – сколько белых, столько и черных. Когда дело касается моей женщины, раса для меня не имеет значения. Как говорится в пословице: «У твердого х… совести нет», и уж, во всяком случае, у меня нет расовой нетерпимости. Правда, все мои черные женщины были замужем, но это не было принципом, просто так получалось. Если бы меня спросили, женщин какого цвета я предпочитаю, я бы ответил, что мне нравятся женщины, у которых кожа как у моей матери или светлее. Не знаю, почему это так, просто я такой. Мне кажется, у меня была всего лишь одна подружка, которая была темнее меня, а я-то ведь просто цвета полуночи. Иссиня-черный.
Когда дело касается мужчин, американские женщины смелее, чем остальные женщины в мире. Если американка на тебя запала, она тут же к тебе подойдет и начнет тебя арканить. Особенно если ты знаменит, как я. Ей плевать на скромность, никакого стыда на этот счет. Но такое мерзкое поведение отталкивает меня. Все, что этим бабам надо, – это влезть в мою постель, а потом попасть в газеты и попытаться засунуть лапу в мой банковский счет или заставить меня покупать им подарки и вещи. Сейчас я стреляный воробей, такое за милю вижу. Раньше-то я попадался. Теперь вообще не связываюсь с женщинами, которые подходят ко мне первыми. Мне это отвратительно. Я хочу, чтобы они хоть какую-то мне иллюзию оставляли, что это я их выбрал.
Белые в Америке имеют наглость выкладывать тебе все в лицо, они считают, что одним своим существованием осчастливили несчастное человечество. И смешно, и жалко смотреть на них, ведь в большинстве своем это отсталый, тупой и неблагодарный народ. Они считают себя вправе в любой момент сунуть нос в твое дело, потому что они белые, а ты нет. В самолетах я это часто на себе испытываю – они совершенно не стесняются говорить гадости. Я летаю первым классом и вижу, как они бывают удивлены моим там присутствием (если не узнают меня). Смотрят на меня как на чудо-юдо. Один раз в самолете я даже сказал одной женщине, которая стала высказывать недоумение по моему поводу: я что, сел на что-то, что ей принадлежит? Она растянула рот в типичной искусственной улыбочке и оставила меня в покое. Конечно, есть и нормальные белые, современные, которые до такого дерьма не опускаются. Во всех расах есть и классные и тупые люди. Вообще-то самые ужасные идиоты, которых я когда-либо видел, – черные. Особенно те из них, кто верит всем тем вракам, которые о них распространяют белые. Наверное, они просто больные.
Америка – жутко расистская страна, жалкое это зрелище. Она как Южная Африка, только в санитарном смысле почище. В остальном точно такая же. У меня всегда было какое-то шестое чувство на расизм. Я его сразу чую. Чувствую его у себя за спиной, где бы он ни проявлялся. С таким характером я нажил себе много врагов среди белых, особенно среди мужчин. Как же они свирепеют, когда я указываю им на их место, если они ведут себя неподобающим образом. Они ведь думают, что в этой стране с чернокожими можно делать все, что угодно.
Смотри, что происходит с нашими детьми, как они втягиваются в наркотики, особенно черные дети. И одна из причин, во всяком случае что касается черных детей, – это незнание своего прошлого, своего наследия. Стыдно смотреть, как наша страна обращается с черными, как она не ценит их вклад в жизнь общества. Мне кажется, во всех школах должны преподаваться основы джаза или черной музыки. Дети должны знать, что единственный оригинальный вклад Америки в мировую культуру – это музыка, которую наши черные предки привезли из Африки и которая менялась и развивалась здесь. Африканская музыка должна изучаться наравне с европейской («классической») музыкой.
Когда дети не изучают наследия своих предков в школе, они вообще не хотят ходить в школу. Начинают увлекаться наркотиками, крэком – ведь до них никому нет дела. К тому же продажа крэка – это легкие деньги, вот они и включаются в подпольную деятельность.
Я об этом хорошо знаю, на себе испытал, сам сидел на наркотиках. Я понимаю этих ребят и их образ мыслей. Я знаю, что многие из них попадают в подполье только потому, что не надеются добиться справедливости у белых. Они идут в спорт и занимаются музыкой, становятся либо атлетами, либо эстрадниками, потому что это для них единственный шанс заработать деньги и выбраться из своего окружения. Либо спорт, либо эстрада, либо подпольная жизнь. Я очень уважаю Билла Косби за то, что он идет по правильному пути – подает правильный пример, покупая картины черных художников и спонсируя черные колледжи. Побольше бы богатых черных последовали его примеру. Организуй издательство, или фирму грамзаписи, или еще какое-то предприятие, которое использовало бы труд черных, надо же как-то исправлять тот отвратительный имидж, который белые навязывают черным. Это просто необходимо.
В Европе и Японии чернокожих уважают за тот вклад, который они внесли в мировую культуру. Там понимают в этом толк. Но белые американцы будут всеми силами проталкивать белых артистов вроде Элвиса Пресли, который всего лишь копия черного, но не займутся настоящим делом. Они тратят кучу денег на белые рок-группы, рекламируют и продвигают их, дают им множество премий – только за то, что те пытаются подражать черным артистам. Хотя это не так уж и важно, потому что все знают, что родоначальник рок-н-ролла – Чак Берри, а не Элвис. Все знают, что «король джаза» – Дюк Эллингтон, а не Пол Уайтмен. Все это знают. Но в учебниках истории ты этого не найдешь – до тех пор, пока мы не возьмем власть в свои руки и не напишем свою собственную историю. Никто другой за это не возьмется, да и не сможет это сделать так, как нам надо.
Например, при жизни Птицу так и не оценили по заслугам. Совсем немногие белые критики, вроде Барри Уланова и Леонарда Фезера, признали Птицу и бибоп. Но для большинства белых критиков героем дня был Джимми Дорси – как Брюс Спрингстин или Джордж Майкл сегодня. За исключением нескольких городов никто и не слышал о Чарли Паркере.
Но многие черные – самые продвинутые – знали. И потом, когда белые наконец прознали о Птице и Дизе, было уже поздно. Дюк Эллингтон, Каунт Бейси и Флетчер Хендерсон так и не были оценены по заслугам. Луи Армстронг как последний идиот кривлялся ради признания. Белые любят порассуждать о том, как Джон Хаммонд «открыл» Бесси Смит. Вот дерьмо, да как же он мог ее «открыть», когда она уже давно была на сцене? А если уж он ее действительно открыл и сделал для нее все то, о чем теперь говорят, – то, что он обычно делал для белых певцов, – то почему же она погибла так страшно на глухой дороге в Миссисипи? Произошла автомобильная авария, и Бесси истекла кровью, потому что ни одна белая больница ее не приняла. Похоже на историю о том, что Колумб открыл Америку: но ведь индейцы там уже давно жили? Ну что же это, как не белое дерьмо?
Полиция постоянно ко мне придирается и останавливает меня на улице. С черными такое случается в этой стране каждый день. Как сказал Ричард Прайор: «Если ты черный и услышал, что какой-то белый решил навести порядок, лучше убраться с его глаз побыстрее, наверняка он учудит что-то мерзкое».
Помню, однажды комик Милтон Берль пришел послушать меня, когда я играл в «Трех двойках». Я был тогда в оркестре Птицы. По-моему, в 1948 году. В общем, Берль сидел за столом и слушал нас, и кто-то
