— А что Грег?
— Он тоже в норме. Они прислали сюда двух врачей, но им, видимо, дали приказ «осмотреть, но не прикасаться». Так что Грег довольно легко отделался. Черт побери, я начинаю думать, что союз с квайлой имеет свои преимущества.
— А как Дэниэл?
— Он еще не вернулся.
— Что? — резко повернулась Кайли.
— Он еще не вернулся, — повторил Джон Роберт. — Оману говорит, что его все еще допрашивают. Кайли, Оману явно чем-то обеспокоен. Не знаю, чем именно, но скорее всего из-за Дэниэла.
— Не пойму, зачем им держать его так долго? Он ведь ничего плохого не сделал.
— Да, но он психиатр Грега и его друг, а поскольку в данный момент они почему-то опасаются допрашивать Лукаса, то намерены, наверное, выжать как можно больше информации из Кинана.
— Где Оману? Я хочу поговорить с ним. Однако, если шефу Кинана и было известно что-то, чего не знала Кайли, он не говорил ей, хотя она ясно видела его беспокойство.
Кайли ждала еще сутки, но Кинан так и не появился, и тогда она связалась с «Северной Звездой» И потребовала объяснений.
— Капитан Кинан помогает нашей следственной бригаде, капитан Майклсон, — сообщили ей официальным тоном. — Он останется на борту «Северной Звезды», пока не будет закончено дознание.
Кинан отсутствовал еще почти трое суток и, вернувшись на «Галактику Виддона» к вечеру третьего дня, прямиком направился в свою каюту, где проспал почти целые сутки. Когда Кайли наконец увиделась с ним, психиатр представлял из себя жалкое зрелище — мертвенно-бледный, с запавшими щеками, с черными кругами под глазами, которые утратили свой обычный блеск. Одежда на нем висела, как на вешалке. Он, вероятно, потерял по меньшей мере пятнадцать футов веса. Поначалу он не встречался ни с кем, кроме Оману, с которым подолгу уединялся в своей каюте. Кайли понятия не имела, о чем они там беседуют, и это, естественно, лишь усиливало тревогу.
Корпус и миквири по-прежнему вели диалог, но переговоры, судя по всему, окончательно зашли в туник. Миквири были разочарованы, узнав, что людям ничего не известно о барьере. Инопланетяне вознамерились продолжить поиски обходного пути, но высшие офицеры «Северной Звезды» уговорили их остаться еще на некоторое время, опасаясь, видимо, того, что если миквири улетят сейчас, то уже никогда больше не вернутся. Командир «Северной Звезды» пообещал инопланетянам, что Адмиралтейство предпримет всё возможное, чтобы отыскать обходной путь, вплоть до того, что пошлет на поиски целую флотилию лучших кораблей Корпуса.
Лукасу стоило больших усилий убедить Кирита не отдавать приказа о старте, а дождаться проведения Адмиралтейством широкомасштабных поисков. Посредничество Лукаса завоевало ему некоторое расположение среди высокопоставленных офицеров Корпуса, но к нему по-прежнему относились с подозрением. В нем нуждались, но ему не доверяли.
Кайли почти не виделась с ним. Большую часть времени пилот проводил в кают-компании, работая с лингвистами как с людьми, так и с миквири. Когда его не было в кают-компании, он либо находился на «Найэти», общаясь с Киритом и другими миквири, либо ел и спал. Лишь несколько паз Кайли удавалось поговорить с Лукасом с глазу на глаз, когда они оставались с ним на пять-десять минут одни на мостике, но и тогда разговор не клеился. Лукас дал Кайли понять, что вся «Галактика Виддона» скорее всего прослушивается людьми Службы Безопасности «Харлингера» и «Северной Звезды».
Кое-что о миквири он ей, правда, успел рассказать. Он сообщил, что корабль Кирита представляет собой исследовательское судно, вроде «Северной Звезды». Миквири, подобно людям, находят и осваивают новые миры, но многие из них предпочитают жить в пространстве, на своих кораблях. Они трепетно относятся к природе и космосу, любят заниматься торговлей и путешествовать. Будучи совершенно неагрессивными и предпочитая избегать конфронтации с кем бы то ни было, миквири, в случае необходимости могли и постоять за себя, отвечая на силу силой же.
Лукас отметил, что, несмотря на некоторое сходство мировоззрений людей и миквири, культура последних сильно отличается от человеческой. Прежде всего, в отличие от людей миквири не уделяли слишком большого внимания вопросам секса. Пол той или иной особи становился важным лишь в период спаривания.
— Насколько я понял, миквири выбирают себе сексуального партнера, основываясь на запахах, а не на чувстве любви, — сказал Лукас.
— Шутишь? — недоверчиво спросила Кайли.
— И не думаю, — ответил Лукас. — При вступлении в первый возраст самовоспроизведения особи мужского и женского полов вырабатывают сильные запахи, резко отличающиеся у самцов и самок. Между особями противоположных полов происходит нечто вроде химической реакции. Первоначально самец может испытывать влечение к нескольким самкам. Если одна из них начинает испытывать к нему ответное влечение, ее запах слетка изменяется, делая ее более привлекательной для самца, нежели другие. Его запах, похоже, также меняется, делая самца более желанным для избранницы, и менее желанным для остальных. Химические изменения, стимулирующие интенсивность запахов, нарастают до тех пор, пока взаимное влечение не становится буквально непреодолимым, а после спаривания их больше не привлекают другие партнеры, причем на протяжении всей их последующей жизни.
— Что мне особенно показалось странным, — сказал Лукас, так это то, что супруги, как правило, живут вместе только в период, когда самка способна к зачатию. В остальное время супруги могут не встречаться друг с другом годами.
— Они совокупляются, но не любят друг друга?
— Они испытывают друг к другу определенную привязанность, но это не то, что мы называем любовью. Эту эмоцию они сохраняют для своих акия.
— Акия? Что такое акия?
— Акия, — это друг. Вернее, если переводить буквально — «Тот, с которым разделяешь сердце и разум». Супруги предназначены лишь для продолжения рода, для воспроизведения потомства. Когда миквири требуется утешение или любовь, они обращаются к своим акия.
— И супруг не может одновременно являться и акией?
— Такое бывает, хотя и нечасто. Супруга Хинфаллы, к примеру, была также и его акией.
— А дети? Кто заботится о них, если пара не живет вместе?
— Они становятся членами той семьи, к которой принадлежит самка. Но тут есть одна особенность. Каждый миквири по-разному относится к семье, в которой он рождается, и к семье, которую он выбирает по достижении зрелости. Кирит, к примеру, считает экипаж «Найэти» своей семьей и отцом всех детей, находящихся на борту корабля. Впрочем, все взрослые испытывают по отношению к детям такие же чувства.
— Тебе он нравится, не правда ли? — спросила Кайли, уловив ту теплоту, которая всегда появлялась в голосе Лукаса при упоминании серого инопланетянина.
— Да, нравится. Очень, — признался пилот. Он внимательно взглянул на Кайли. — Тебя это беспокоит? Тебя беспокоит то, что я могу привязаться к одному из миквири, как к другу из числа людей?
— Нет, не беспокоит, — откровенно сказала Кайли, вспомнив общение с Киритом во время ее посещения корабля миквири. Ей показалось, что она и сама могла бы подружиться с инопланетянином, если бы не языковый барьер, мешающий изъясняться более свободно.
Лукас рассказал ей, что резкий, пронзительный свист миквири, от которого у людей едва не лопаются барабанные перепонки, является частью их первичного языка. Поскольку голосовые связки миквири имели ограниченный диапазон воспроизведения звуков, им пришлось в процессе эволюции разработать сложную систему ручных жестов, которыми сопровождались устные слова. Система легла в основу вторичного, знакового языка, которым они пользовались для общения со всеми не миквири.
— Что ты имеешь в виду, «со всеми не миквири»? — спросила Кайли. — Ты хочешь сказать, что им известны другие разумные расы?
— Да.
— И как много?
— Им известны три расы, кроме нашей. С двумя из них они регулярно торгуют, а с третьей стараются
