— Теперь я знаю, что все это ошибка. Если бы она хотела изменить свою жизнь, ей следовало бы давным-давно вернуться, сразу после того, как о ней стали забывать. Ведь ее жизнь здесь. Здесь. Где бы она ни была сейчас, она убежала от нее.
— Возможно, Индира не так сильна, как вы. Может быть, ей нужно больше времени, чтобы все обдумать, определить, что же она хочет от жизни.
— Если бы она любила меня, она бы вернулась, — раздраженно сказал он.
«И что же мне ответить на это?» — спросила себя Карен. Это еще хуже, чем оказаться в сумасшедшем доме. Карен подозвала Роба. Она была все еще голодна и заказала ватрушку.
— Ватрушку? — с недоверием повторил Роб, выкатив глаза. — Мисс Скарлетт, у вас уже никогда не будет талии в семнадцать дюймов.
— Кто этот человек? — спросил сильно удивленный Эрик. Впервые с тех пор, как она вернулась из Майна, Карен рассмеялась.
Когда они прогуливались по парку, направляясь к дому Карен, Эрик сказал:
— Индира говорила, что она, возможно, встретит меня лишь в другой жизни. Не хочу верить в это, не могу так долго ждать.
У Карен возникло неловкое чувство, что на протяжении последнего часа Эрик читал ей лекцию. Вот и сейчас он упорно продолжал показывать ей различные места в парке, где они с Индирой бывали вместе.
— Мы сидели вот под этим кленом и рассуждали о любви. — Он указал на дерево. — Однажды воскресным утром мы запускали змеев вот на этом лугу.
Эрик загрустил, вспоминая все это.
— Мне рассказывать, что еще мы делали? Она очень хорошо знала, что они тогда делали. Западный ветер поднял змеев так высоко в небо, что в это трудно было поверить, они держали их за самые кончики нитей, и, не говоря ни слова, связали змеев вместе и отпустили, а те поднимались все выше, пока не исчезли из виду в высоких стремительных облаках. Карен обернулась, чтобы посмотреть на него, и заметила, что он наблюдает за ней краешком глаза.
— Не надо рассказывать мне об этом, — твердо сказала она. — Мне кажется, это слишком личное.
Ей было неприятно слушать, что он вот так рассказывает об Индире. Как будто он предавал тайны их любви.
— Могу ли я вам признаться кое в чем?
— Да! — Она с готовностью подалась в его сторону.
Он с задумчивым видом взял себя за подбородок. Ей был так знаком этот жест.
— Съемки Индиры были самым волнующим событием в моей жизни. После Индиры все другие модели казались мне не более чем живыми объектами в костюмах. Без нее моя работа стала механической, пустой, скучной. Я думаю — как это говорится? — я выгорел.
Она кивнула.
— Да, выгорел и собираюсь вернуться в Копенгаген, как только все здесь закончу.
Его слова все меняли. Придется действовать быстро.
— А когда вы все здесь заканчиваете? — Ее руки и ноги похолодели.
— Закончу работу по договору, потом смогу уехать в любое время.
Он посмотрел ей в глаза и отвел взгляд. Уголки его рта дрогнули, он провел рукой по лицу и прокашлялся.
— Мне нужно что-то, что возбуждало бы меня, нужно, чтобы ко мне вернулся интерес к жизни. Но это в будущем. Я хочу поговорить с вами о настоящем.
— Очень рада слышать это, потому что… Он взял ее руку и повернулся к ней.
— Вы хорошо знали Индиру?
— Очень близко. — Впервые за весь вечер он дотронулся до нее. Может быть, это и есть начало. — Я хочу сказать вам…
— Когда я познакомился с ней, — продолжал он, не слушая ее, — я — признаю это — был увлечен ею из-за моих собственных фантазий об Индии. Но вскоре я обнаружил, что она прожила в этой стране так долго, что в ней не осталось ничего индийского.
— Это плохо?
— Сначала это поразило меня. Но через некоторое время я понял, что такое сочетание абсолютно неотразимо. Я спрашивал себя, что бы Индира делала — как это говорят американцы — окажись она в моей шкуре?
— И что же она делала бы?
— Она сделала бы то, что подсказывало ей сердце. — Для убедительности он схватил ее руку.
— А что вам подсказывает ваше сердце? — Ее собственное сердце стучало как тамтам.
Он смотрел ей в глаза, не отводя их, и она осознала, что всего лишь во второй раз со времени ее возвращения Эрик действительно смотрит ей в глаза.
Он крепко сжал ее руку.
— Я не остановлюсь ни перед чем, чтобы найти ее. Я решил рассказать всю нашу историю прессе. Как вы думаете, это поможет… выкурить ее?
Она отняла руку.
— Индира не будет вам благодарна за это, я вам это обещаю.
Когда они дошли до его квартиры, она повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. Она могла поклясться, что на секунду в них промелькнула тень прошлого, и исчезла. Ах, если бы она могла остаться хотя бы на час с ним наедине!
— Вы не подниметесь? — предложила она. — Я могу сварить кофе.
Он посмотрел в сторону, покачал головой.
— Здесь слишком много воспоминаний, дорогих для меня. Я не хочу встречаться с ними. Но я хотел бы снова встретиться с вами. Приходите завтра в шесть в мою студию.
Объединенные силы всей полиции не смогли бы удержать ее.
— Думаю, что смогу, — сказала она как можно равнодушнее. — Эрик, а вы серьезно обдумываете план спасения Индиры, собираетесь похитить ее?
— Абсолютно, — ответил он, отворачиваясь.
— Но, Эрик, — крикнула она ему вслед, — чего вы собираетесь достичь похищением Индиры?
— Достичь? — откликнулся он. — Я собираюсь увезти ее в Копенгаген.
— Если найдете ее? — выкрикнула она, но он уже был слишком далеко, чтобы слышать.
Когда Карен отпирала дверь, она услышала, что звонит телефон.
— Ну, что случилось, когда он все понял? — спросила Клэр, в ее голосе слышалось нетерпение.
— Он ничего не понял, — созналась Карен.
— Но ты рассказала ему?
— Я ничего ему не рассказала. Ждала, что он сам все обнаружит. Кроме того, как я могла рассказывать такое, поедая сандвичи? А он говорил только об Индире, только о ней, я была уже близка к тому, чтобы завопить.
— Ты говоришь о ней, как о третьем лице.
— Именно это я сегодня и почувствовала. Она и есть другой человек. Но я не могу больше ждать, Клэр. Он планирует крайние меры.
Клэр нервно хихикнула:
— Крайние меры?
— Он собирается рассказать нашу историю прессе, собирается похитить Индиру. Он похож на сумасшедшего.
— Что же ты собираешься делать?
— Все ему рассказать. Абсолютно все… рискну.
