– Эй, Лейси, ты уверена, что стоит это делать? Ты же знаешь, что почти
– Забудь об этом, – перебила Лейси, хватая подружку за руку и втаскивая ее в квартиру. – Я окончательно потерпела фиаско, так что мне нужна помощь.
– А ты уверена, что стоит это делать? – с сомнением проговорила Кэнди, вручая ей платье из мягчайшего французского шифона коричневато-золотистых тонов с расклешенной юбкой до щиколоток, воротником-стойкой и длинными узкими рукавами, оканчивающимися высокими манжетами. – Черт возьми, Лейси, я не надевала его с тех самых пор, как делала пасхальную рекламу «Таппервэйр» для «Дома и сада», и мне отдали его за бесценок, потому что администратор сказал, что платье напоминает ему Элеонору Рузвельт.
– Оно идеально подходит мне, – уверила ее Лейси. – Позволь-ка, я надену его, тогда и увидим, как это выглядит.
– Ну, даже не знаю, милая, – сказала Кэнди, входя за ней в спальню. – Может, это не такая уж блестящая мысль. Но ты всегда выглядела по-королевски во всех этих соблазнительных, чарующих, легкомысленных…
– Только не говори о легкомысленности! – воскликнула Лейси. – Кэнди, я серьезно.
– Ну, тогда веселеньких, – мгновенно отреагировала Кэнди, – с эдаким великолепным, сногсшибательным блеском. Как в рекламе «Виржинии слимз», которая так и не…
– Не напоминай мне о жизни, растраченной попусту! Именно об этом я и толкую. Я должна изменить свой имидж, стать более… зрелой. Майкл Эскевария, – отважно продолжала она, – преподнес мне настоящий урок жестокости и силовых игр. Завтра, на встрече в его кабинете, я должна быть горда, величественна и недоступна. Этакой консервативной, полной достоинства скобкой. Как… как обложка «Журнала для домохозяек».
– О-го-го, – только и проронила Кэнди, открывая свою косметику. – И под кого же мы работаем – под пожилую Грейс Келли? Мерил Стрип? Или Линду Эванс?
– Под всех сразу, – решительно произнесла Лейси. – На сей раз я намерена одержать победу. Я заставлю Майкла Эскевария потерять голову.
20
Когда Лейси переступила порог кабинета президента и председателя совета директоров корпорации «Эскевария энтерпрайсиз, Инк.», в комнате воцарилось изумленное молчание.
Опыт работы моделью подсказывал Лейси, что восхищение присутствующих мужчин соответствует высшему баллу – двадцати очкам по десятибалльной шкале очарования. Шоу «Новый имидж Лейси Кингстоун», над которым они с Кэнди трудились всю ночь, увенчалось головокружительным успехом, судя по обращенным к ней лицам. Лейси обнаружила, что даже ее родной отец не стал исключением из общего числа. На мгновение Дж. Фредерик Кингстоун просто не узнал собственную дочь, а потом загадочно улыбнулся.
Прелестную головку Лейси украшал венец заплетенных в косу накладных волос, по цвету идеально соответствующих ее собственным. Венчала эту королевскую прическу очаровательная шапочка «а-ля принцесса Уэльсская», сшитая из золотых и коричневых клинышков, а из-под короткой вуали надменно сверкали изумрудные глаза Лейси. Принадлежащее Кэнди О'Нил холстоновское платье из коричневато- золотистого шифона облегало царственно стройную фигуру Лейси. Вокруг ее ног колыхалась воздушная расклешенная юбка, а ее ступни были обуты в классические туфли-лодочки от Андреа Пфистера в тон платью. На лице Лейси застыла царственная гордость, словно в эту минуту ее слух был обращен к герольдам, провозглашающим, что она прибыла, дабы принять верительные грамоты послов каких-то малозначительных стран.
Но, войдя, Лейси утратила часть своей напускной невозмутимости, увидев, что ее седовласый отец занят увлекательной, если не дружеской, беседой с президентом и председателем совета директоров, а также смахивающим на волка коротышкой в знакомом черном костюме, очевидно, юрисконсультом корпорации.
– Папа! – воскликнула Лейси, на время позабыв о царственной отчужденности. – Что ты тут делаешь?! Ты же должен был встретиться со мной на улице!
– Привет, киска, – улыбнулся Дж. Фредерик Кингстоун, ласково потрепав дочь по щеке. – Я пришел слишком рано и потому решил сперва выяснить, какие, м-м, контрдоводы приводит Майкл по поводу выдвинутых обвинений.
«Просто
Алекс ван Ренсалер перехватил портфель в левую руку, чтобы обменяться рукопожатием с ее отцом и юрисконсультом корпорации. Лейси надеялась, что ее отец и жених плечом к плечу встанут на ее защиту, а не пойдут на сговор с врагом.
Что же касается самого врага, то игнорировать его присутствие было затруднительно. Майкл Эскевария – сердце Лейси бешено забилось – стоял во весь рост по ту сторону стола, размерами почти не уступающего хоккейному полю. Его наряд блистал великолепием: черный костюм, светло-серая рубашка и темно-серый шелковый галстук. Его суровое лицо сегодня казалось еще более замкнутым, нежели обычно, а прищуренные глаза мерцали стальным блеском. Неужели в их уголках залегли морщинки тревоги? Президент и председатель совета директоров одного из крупнейших и могущественнейших конгломератов в стране так крепко стиснул зубами свою сигару, что казалось, вот-вот перекусит ее. Но ведь это тревога, не без внутреннего трепета подумала Лейси.
Рано или поздно это должно будет случиться – она неизбежно наткнется на леденящий душу взгляд, находясь с Майклом в одной комнате, и уклониться от этого никак невозможно. Но когда Лейси собралась с духом, чтобы ответить не менее холодным взглядом, то с горечью обнаружила, что внимание Майкла Эскевария полностью приковано к Алексу ван Ренсалеру.
– Уберите отсюда этого великосветского сутягу! – рявкнул Майкл Эскевария, испепеляя адвоката взглядом. – Он не защищает здесь ничьих интересов. Выставить его отсюда!
То, что сейчас происходило в кабинете президента и председателя совета директоров, просто потрясло присутствующих. Даже юрисконсульт начал нервно перекладывать стопку ксерокопированных документов, лежащих на краю стола.
