спросил:
– Итак, как же мне вас называть, Дайамонд или Сапфайр? Кто вы сегодня?
Улыбка довольная, но не слишком возбужденная, не выказывающая особого облегчения, уже появилась на лице Грейс, когда она повернулась и ответила:
– Можете называть меня как угодно, только закажите что-нибудь выпить!
Столик в углу освободился. Официант налил два бокала «Боллингера» и поставил бутылку в ведерко со льдом. А они тем временем внимательно рассматривали друг друга. Он был и меньше, и больше, чем она помнила. Менее совершенным, но более реальным. У нее мелькнула мысль, что она давно с ним знакома, хотя на самом деле ничего о нем не знала. Сегодня это казалось приятным противоречием – незнание и знание. Он играл ножкой своего бокала. Она покручивала свой.
– Итак, расскажите мне о вашей колонке, – попросил он.
– Что тут рассказывать? Это взгляд своего человека на Уэст-Энд. Я рассказываю людям, где следует есть, танцевать, покупать одежду. И предупреждаю, куда ходить не следует.
Он провел пальцем по краю своего бокала и отхлебнул шампанского.
– Ладно вам! Я читаю вашу колонку каждую неделю не для того, чтобы выяснить, покупать мне рубашки в «Сэлфридже» или в «Либерти» и где лучше оркестр, в «Сайросе» или в «Саламандре»!
– Вы каждую неделю читаете мою колонку?
– Это гораздо более личное, чем может показаться на первый взгляд. Это история необыкновенной женщины, ведущей очень современную лондонскую жизнь. Жизнь, которая возможна только сейчас, в этом году, сегодня.
– А! Значит, вы считаете, что я – это вечеринки, шампанское и изысканные стрижки?
– Ну, ваша стрижка кажется мне шикарной.
Она улыбнулась, глядя в свой бокал.
– А как живете вы? Чем занимаетесь в Лондоне?
– Я? – Он пожал плечами. – Я интересуюсь людьми. Вот почему я здесь.
– Людьми?
– Мне нравится наблюдать за ними. Думать о том, чем они живут. Что делает их индивидуальностями... Вы, наверное, скажете, что я коллекционер.
– Каким образом? Вы набиваете чемодан интересными экземплярами и увозите их с собой?
– В некотором роде. – Он взял пачку «Бейкерс лайтс» и предложил Грейс.
Когда он зажег ее сигарету, она обратила внимание на его сильные руки.
– Посмотрите вон на ту женщину в сером платье! – Он слегка наклонил голову, и Грейс посмотрела туда, куда он показал.
Женщине было лет сорок. Привлекательная, но слишком худая. Выглядела довольно возбужденной.
– Она замужем, но не за своим спутником в цилиндре, – продолжал он. – Он не знает, что она замужем, а она не хочет, чтобы он это знал.
– Как вы обо всем этом догадались?
– Сначала, когда она села, у нее на пальцах были кольца. Когда он подошел к стойке бара, она сняла их и положила в сумочку. Она выглядит несколько нервной, вы не находите? Как и должно быть, когда слишком много поставлено на кон.
– Значит, вы считаете, что у нее роман с мужчиной в цилиндре?
– Похоже что так. Но фактически она едва его знает.
Грейс подняла взгляд, желая рассмотреть его лицо, пока он пристально разглядывал замужнюю женщину и ее спутника, но теперь его светлые глаза были устремлены на нее.
– Вы любили когда-нибудь? – спросил он не мигая.
В ее голове сразу же возник рыжеволосый мужчина в мундире, но она отогнала от себя его образ.
– Нет, – ответила она. – По-настоящему нет. А вы?
– Я любил женщину, но она умерла.
– Мне очень жаль. – Грейс отвернулась и отхлебнула шампанского.
– Не стоит. Она ни о чем не жалела.
Эти слова показались ей такими странными, что Грейс задумалась, а не специально ли он говорит так, чтобы шокировать ее.
– Это было давно.
– А с тех пор у вас кто-нибудь был?
Он, казалось, провоцировал ее на этот разговор, полный кокетливой откровенности.
– Конечно. Я постоянно влюблен. Это великолепно. Попробуйте как-нибудь. Вам понравится.
Грейс помотала головой:
– Вы говорите о любви, как о мороженом.
Он пожал плечами:
– Одна горячая, другое холодное. И то и другое приятно на вкус.
– Любовь – это не то, что можно попробовать на вкус.
– Скажите это ей. – Он снова показал на женщину в сером.
У той было очень печальное лицо. Человек в цилиндре держал ее за руку.
– Похоже, для нее это не такое уж «великолепное» время, – заметила Грейс. – И я вообще не уверена, что для людей, когда они влюблены, настает великолепное время.
– Может быть, и нет. Но именно любовь раскрывает нас, обнажая все самые нежные чувства. И если вы не хотите засохнуть, надо обязательно влюбляться! Любовь напоминает вам, что вы живы, мисс Шарп!
– Если она не убивает вас.
– И то верно.
– Простите, сэр. – Это был служащий отеля, своим костюмом чем-то напоминавший священника.
– В чем дело? – смерив того взглядом с головы до ног, откликнулся он.
– У конторки портье вас ждет какой-то джентльмен, сэр, – сообщил клерк.
– Ну и что? – В его голосе чувствовалось раздражение. – Я, как вы видите, не один.
Клерк кивнул Грейс:
– Прошу прощения, мадам. Сэр, он говорит, что пришел поговорить с вами.
– Как его зовут, этого джентльмена? Он дал вам свою карточку?
– Нет, сэр. – Клерк смутился. – Я, конечно, спросил его имя, но он отказался назваться.
– Ради бога. – Американец сделал большие глаза. – Пойдите и скажите ему, что я занят. Или что меня здесь нет, вы не смогли меня найти. Скажите что угодно, только избавьтесь от него. – Он заговорил громче.
Сидящие за соседними столиками оглянулись на них. Грейс немного опустила голову и глотнула шампанского.
– Хорошо, сэр. – Клерк, похоже, хотел еще что-то сказать, но передумал и прикусил нижнюю губу. Затем повернулся и ушел в сопровождении официанта.
Американец вынул из ведерка бутылку шампанского и наполнил бокалы.
– Что все это значит? – осведомилась Грейс.
– С уверенностью сказать не могу, хотя кое-какие подозрения имеются. – Он выпил. – Надеюсь, что с этим покончено. Ну а где мы пообедаем?
– Не знаю. – Грейс заметила, что женщина в сером смотрит на них. Она наклонила голову и что-то прошептала мужчине в цилиндре. – Я не голодна. Вы не находите это несколько странным?
Светлые глаза стали холодными.
– Меня ничего не удивляет, мисс Шарп. Больше ничего. Мне кажется, мы должны допить эту бутылку и уйти отсюда.
– Да, вероятно. Но...
– Простите, сэр. – Вернулся смущенный клерк. – Джентльмен отказывается уходить. Он говорит, что ему нужно срочно с вами поговорить. Он утверждает, что вы с ним знакомы.
Американец отодвинул кресло и встал. Он был на добрых шесть дюймов выше клерка.
– Я же вам сказал, что занят и не хочу говорить с этим человеком. Неужели в вашем заведении нет охраны?
