Самое мягкое, что следовало бы сказать о прошедшей операции, так это то, что произошла катастрофа, но Элизабет все-таки сохранила дневник и ранила нападавшего.
Элизабет потеряла мать из-за болезни, и воспитывали ее отец со старшим братом, оба известные сибариты. Гувернантки никогда не задерживались у них надолго, считая юную Элизабет безнадежным сорванцом: ввиду отсутствия в доме женского влияния, собственно, такой она и была.
В детстве Уильям брал сестру повсюду, и они скакали сломя голову по полям, лазали по деревьям и стреляли из пистолетов. Элизабет пребывала в блаженном неведении по поводу светских правил, которым должна следовать женщина, до тех пор, пока ее не заставили узнать о них в школе. Годы сурового обучения светским манерам дали ей определенные преимущества и умение понимать светскую жизнь, однако до сих пор никто из них не осознавал, насколько опасна тайна, скрытая в дневнике. Теперь, когда это стало очевидным, необходимо было обеспечить безопасность Элизабет.
– Спасибо, что разрешил привести себя в порядок, – мягко проговорила Элизабет, открывая дверь ванной комнаты.
Повернувшись, Маркус увидел, что она смотрит на свои сцепленные пальцы, и кивнул.
– Уильям понял бы, что произошло, если бы я вернулась домой в таком виде.
Присмотревшись, Маркус заметил темные тени у нее под глазами. Неужели бессонница? Может, он преследует ее во сне, как она преследует его?
– Разве твоих родных здесь нет? – поинтересовалась Элизабет, оглядываясь.
– Нет. Матушка пишет, что ее приезд откладывается из-за последнего эксперимента Роберта, а это значит, что мы с тобой здесь совершенно одни.
Элизабет прикусила нижнюю губу, но Маркус на этот раз не собирался превращать все в привычный флирт.
– Элизабет, дело приобрело чрезвычайно опасный оборот. Как только человек, который напал на тебя, оправится, он снова придет за тобой, и если у него есть сообщники, они не станут ждать и этого.
Элизабет кивнула:
– Я понимаю и буду начеку.
– Этого недостаточно. Я хочу, чтобы тебя охраняли днем и ночью, а не только тогда, когда ты выходишь из дома. Я хочу, чтобы рядом с тобой все время кто-нибудь находился, даже когда ты спишь.
– Это невозможно: у Уильяма возникнут подозрения, если в доме появится охрана.
Маркус поставил бокал на стол.
– Уильям в состоянии сам принимать решения. Почему бы тебе не дать ему возможность самому определить, сможет ли он тебя защитить?
Брови Элизабет взлетели вверх.
– Потому что я уже все решила. В конце концов, мой брат свободен от этого вашего агентства, а его супруга ожидает ребенка. Я отказываюсь рисковать его жизнью и счастьем Маргарет из-за пустяка.
– Ты – не пустяк. Подумай о том, что произошло сегодня. – Маркус встал.
– Я и так только об этом и думаю. Тебя чуть не убили и…
– Этого ты не знаешь.
– Я была там… – Голос Элизабет прервался, она повернулась на каблуках и направилась к двери, но Маркус быстро преградил ей дорогу.
– Я еще не договорил.
– Возможно, но я и так уже знаю, что ты скажешь. – Элизабет попыталась обойти его, но он схватил ее за руку.
– Проклятие, ты такая самоуверенная и очень похожа на сердитую кошку. – Он притянул Элизабет к себе.
Элизабет фыркнула:
– Ты все еще пытаешься соблазнить меня?
– Да, хотя пока и безуспешно. – Маркус переплел ее пальцы со своими и ощутил, как холодна ее рука.
– Значит, нужно больше стараться. – Фиалковые глаза опасно блеснули, но ему всегда нравился этот цвет опасности. По крайней мере Элизабет больше не думала о нападавшем.
Когда Элизабет, отняв руку, отступила назад, Маркус двинулся за ней, направляя ее к спальне, находившейся с другой стороны гостиной.
– Скажи, женщины всегда теряли от тебя голову?
Маркус изогнул бровь.
– Не знаю, что ответить.
– Попробуй сказать правду.
– Да.
Элизабет нахмурилась, и Маркус, рассмеявшись, сжал ее пальцы.
– Сознайся… В тебе до сих пор живет ревность.
– Вовсе нет. Ничего не имею против того, чтобы тебя заполучили другие женщины.
