— Пятьсот лет я просто выживал, никогда ни на кого не полагаясь, Райли. Никогда ни в кого не веря. Никогда никого не любя.
Она открыла глаза, ей нужно было видеть его лицо.
Потом открыла свои щиты, ей нужно было чувствовать его сердце.
И лицо, и сердце говорили об одном и том же. Конлан — этот гордый воин — унизился перед ней. Отчаянно нуждаясь в её прощении.
Боль в его глазах была сопоставима со всей той болью, которую она ощутила в его воспоминаниях того времени, когда Анубиза пытала его. И внезапно это стало невыносимым.
Стало невыносимо быть причиной его боли.
— Конлан, я…
Её прервал звук шагов по коридору. Это был Вэн, и по его лицу было видно — он готов к сражению.
— Аларик говорит, мы выступаем. Трезубец ревёт в его голове. Определенно, эта святыня перешла на новый уровень силы, — он уставился на Конлана и Райли, явно не испытывая восторга от увиденного, но промолчал. Только круто развернулся и удалился.
— Я должен идти
— Знаю. Береги себя.
— Ты
— Да. Обещаю. Теперь иди. Скорее уйдёшь — скорее вернёшься.
Он резко привлёк к себе Райли, крепко обнял, а затем горячим поцелуем заявил права на её губы.
— Я оставлю Денала и Бреннана охранять тебя. Береги себя ради меня. Мне нужно, чтобы с тобой было всё хорошо.
Несколько мгновений спустя он ушёл, парадная дверь захлопнулась позади него. Она опустилась на кушетку, задаваясь вопросом, переживет ли он столкновение со своим врагом.
Размышляя, как сможет жить, если он не выживет.
Райзен с изрядным удовлетворением смотрел на двадцать коленопреклонённых, одетых в синее членов Общества Платонистов, приехавших предложить свои услуги и выказать поклонение принцу Атлантиды.
Пока ещё не
Первый этаж склада представлял собой отличное импровизированное место для собраний. Райзен стоял на деревянном поддоне, на столе перед ним ничего не было, кроме одного обернутого тканью предмета. Свечи освещали стол, несмотря на то, что в здании были включены прожекторы.
Скоро Трезубец осветит темноту ночи.
Он сунул руку в карман пиджака, погладил лежащий там драгоценный камень. Пришло время для небольшой демонстрации мощи.
— Поднимитесь и наблюдайте исполнение пророчества, — провозгласил он. — Смотрите, как Воины Посейдона делают первый шаг, вновь занимая своё законное место среди сообществ земли.
Он осторожно сдвинул складки ткани с предмета, на который они все пришли посмотреть, и поднял высоко над головой мерцающий золотом Трезубец.
— Трезубец Посейдона! Орудие власти правителя Атлантиды на протяжении бесчисленных тысячелетий!
Гул приветствия сотряс стены, и топот ног прогремел и отозвался эхом по помещению.
— Атлантида! Атлантида! Атлантида!
Райзен вытащил изумруд из кармана и опустил Трезубец на уровень глаз. Ненадолго закрыв глаза, он произнёс краткую молитву.
Он открыл глаза и, прежде чем им завладели мысли об ужасной смерти, ожидавшей его, если он не угадал, погрузил изумруд в верхний из семи пустых отверстий в рукоятке Трезубца.
Поток энергии хлынул, как только изумруд стал на место, вскипая по Трезубцу и едва не сжигая ему руку. Он ещё сильнее сжал в кулаке рукоятку, радостно и торжественно скандируя со всеми остальными.
Ослепительный серебристо-зелёный свет выстрелил из Трезубца и осветил полутёмную комнату, словно полуденное солнце пустыни. Стихии сами ответили на сигнальный зов Трезубца и ветер безумно завертелся вокруг Райзена, поднимая мантии и волосы людей.
Тонкие струйки воды ворвались в помещение из стен, потолка, ржавых труб, которые уже многие годы не несли по себе воды. Струйки скручивались и кружили по комнате, танцуя со светом, вальсируя в искрящейся демонстрации власти.
— Я — Райзен из Атлантиды, и я постановляю, да будет так.
Трезубец от этих слов пронзил его руку волной жгучего жара, и он засмеялся, как только тот начал жечь его плоть.
Засмеялся над болью.
Приступил к планированию сражения.
Глава 27
— Могу я посидеть с вами? — Денал топтался в дверном проеме, очень сильно напоминая опытного стрелка со Старого Запада. В дополнение к кинжалам, закреплённым на бедрах, замысловатый ряд кожаных ремешков в неком подобии двойной кобуры пересекал его грудь.
— Собираешься в О.К. Коррал?[12] — спросила Райли, надевая улыбку.
Брови Денала сошлись на переносице.
— Прошу прощения?
— Ничего. Не забивай голову. Это связано с Диким Западом, наверное, тебя тогда ещё и на свете не было. Не сказать, что всё было до твоего появления, в сущности. О, забудь.
Денал шагнул к окну и выглянул в него, предварительно отодвинув жалюзи.
— Бреннан вызвался первым нести дозор. Никаких осложнений на самом деле мы не ожидаем. Никто не знает, где мы.
— Так же думают Райзен и его стадо. Что, если и в их распоряжении есть эмпат?
Она видела, как расширились его глаза, а лицо исказилось от ужаса.
— Мы никогда не думали о таком! Но… но Аларик сказал, что вы первая
Она встала и начала расхаживать.
— Правильно. И вдобавок есть моя сестра. И как знать, скольких ещё вы все по самонадеянности упустили?
— Вы знаете о ком-то похожем на вас с леди Квинн?
Леди Квинн. Как бы она посмеялась, услышав такое. Или, может, не стала бы. Райли, по правде говоря, не знала эту новую Квинн. Ту, что возглавляла оборотней в сражении. Она открыла свой разум. Отправила в ночь чувства, разыскивая сестру. Пустота. Как будто Квинн на самом деле
— Леди Райли?
Она моргнула. Сосредоточилась на его лице.
— Нет. Нет, никого другого, кроме Квинн, кто бы обладал нашей способностью посылать и принимать эмоции, я не встречала. Думаю, у моей матери мог быть такой дар. Что-то из моих воспоминаний о ней …
Закрывая глаза, она послала свои чувства в другом направлении. Ища второго человека, вошедшего в её сердце и застолбившего там себе место для кемпинга.
Она почувствовала его реакцию; тоска и золото тепла и заботы наполнили её.
Его изумление блеснуло в ней, решительно коснулось с облегчением.
И его метальные щиты захлопнулись, выкидывая её из их эмоционального контакта.
Денал стоял перед нею, сжав кулаки на рукоятках кинжалов.
