– Не сомневайся в силе моего желания, Изабель. И в том, что я борюсь с ним. Я пытаюсь обуздать его каждую минуту, почти постоянно. Я говорил тебе, что борюсь со своей похотью. Я солгал. Я борюсь с тобой.
О, как хотела она верить его сладким речам после стольких лет, когда он неизменно отвергал ее. Но его слова не изменят ее мнение, ведь между ними все еще стоит Бертрада. Он спал именно с ней, а не с Изабель. И к тому же еще остается его нежелание жениться на ней. Как же он хотел ее – если вообще хотел, – если не желал, чтобы она стала его женой?
– Я боролся с тобой и проиграл, – продолжил он. – Я терпел поражение снова и снова. И поэтому получилось так, что я пришел к Бертраде, хотя меня осаждал твой образ, манящий и дразнящий. Бертрада была очень одинока – молодая женщина, страдающая без мужского внимания, – и мы быстро нашли общий язык. Я знал, что поступаю неправильно, и не искал себе оправдания, но в то время я многое видел в неправильном свете. Одно накладывалось на другое… Разве хотеть жену своего лорда – больший грех, чем желать невесту своего брата?
– Но ты не хотел жениться на мне, – не сдавалась она, стараясь не обращать внимания на боль в его голосе.
– Я не хотел покидать обитель мужчин, – продолжал он. – Как мог я держать себя в руках, когда ты была совсем рядом? Ты была со мной в монастыре, Изабель. Каждую минуту, в каждой келье, в каждой молитве. Я горел изнутри, и не праведным огнем, а тобой. Только тобой.
Она закрыла руками лицо и тихонько заплакала.
Это объясняло все. Ложь Хенли, нужды Бертрады, желания Ричарда, ее собственное стремление к человеку, которого она хотела, – все это сплелось воедино, заставив мужчину искать искупления, а женщину стремиться к монаху.
– Ты вернешься туда? – мягко спросила она, прижимаясь к его руке. Она ощущала мягкость его волос и твердость напряженных мускулов. – Когда я забеременею, ты вернешься назад в монастырь?
Это был последний ее вопрос, последнее опасение. Он выбрал жизнь среди бенедиктинцев, и, хотя причины, по которым он сделал это, остались в прошлом, ему понравилась такая жизнь, он нашел в ней свое призвание. Он выполнил свой долг, породнив их семьи, исполнилась его давняя, если верить его словам, мечта обладать ею. Вернется ли он к той жизни, которая так понравилась ему?
– Я не могу вернуться к затворнической жизни в монастыре, – сказал он, ласково прижавшись щекой к ее голове.
– Почему? – Ее шепот растворился в холодном влажном воздухе. Солнце уже садилось за горизонт, оставляя темнеющее небо исчезать за рыхлой массой серых облаков.
– Потому что, – ответил он, легонько целуя ее волосы, – я не могу оставить тебя.
В этот момент рядом с ними раздался стук лошадиных копыт.
– Ваша одежда, милорд, – сказал Эдмунд. Его появление было весьма неожиданным и резким. Изабель даже подумала, что грубым.
Ричард соскользнул с лошади Изабель и быстро облачился в свой наряд. Эдмунд помогал ему, как мог. Его собственный конь ждал рядом, как и остальные их спутники. Ричард вскочил в седло и только успел поравняться с Изабель, как на его голову и руки упали первые крупные капли дождя.
Он не может оставить ее. Да, именно так он сказал. Но неужели это и есть все слова любви, которые она услышит от него и которые будет хранить в сердце до конца дней своих? Нет, этого мало. Этого недостаточно.
– Скажи еще раз, – произнесла она. – До того, как нас прервал Эдмунд, ты говорил, что не можешь оставить меня?
Она подталкивала его к признанию.
Услышав ее, Уильям и Роланд по-мужски засмеялись, многозначительно переглянувшись, и поехали вперед. Изабель была рада тому, что они возглавили процессию. Элзбет, тоже слышавшая слова Изабель, густо покраснела и опустила пониже капюшон, скрывая лицо от дождя и любопытных глаз. Рядом с ней ехал Ульрик. Ему с трудом удавалось приноравливать бег своего коня к бегу лошадки Элзбет, которая то плелась шагом, то трусила легкой рысцой.
Пусть едут вперед. Ведь в присутствии стольких людей Ричард никогда не признается в своих чувствах. Эдмунд ехал прямо за ними, но, когда Изабель бросила на него убийственный взгляд, быстро отстал, оставшись далеко позади. Что пользы от оруженосца, плетущегося в самом хвосте?
Ну да ладно.
– Именно это я и сказал. – Улыбаясь, Ричард пожал плечами. – Разве к этому нужно добавить что-то еще?
Он пнул своего коня, пуская его в легкий галоп, чтобы поравняться с Ульриком. Изабель сделала то же самое, чтобы нагнать Ричарда. Небо было темным, крупные и тяжелые капли дождя били по голове и плечам. Их маленькая компания вряд ли поспеет в Дорни к вечерней мессе.
Да вдобавок Ричард не говорит ни слова, чтобы помочь ей.
– Да. Например, сказать, почему ты не можешь оставить меня?
– Ты моя жена, и я не собираюсь расставаться с тобой. Такой поступок с моей стороны был бы безответственным. Я не могу так небрежно относиться к…
– Ричард, – перебила она, – если ты сейчас скажешь «долгу», я…
– …к своим самым естественным желаниям, – закончил он хрипло.
Она внимательно посмотрела на него. Изабель никогда не могла сопротивляться своему желанию любоваться на него. Она так хорошо его знает. Она столько лет любит его. И она будет его женой до конца своих дней на земле. Это ли не ответ на самые сокровенные ее молитвы? Его дразнящая улыбка стала такой лучезарной, что Изабель на мгновение показалось, что облака сошли с неба и окутали их, оставив одних в целом мире.
