чувствовала такое же изнеможение, как в тот вечер после трагедии. До сих пор Клод Дункан держался от меня в стороне, а Уолтер вроде бы провел последние три дня в городе. Человек по имени Лаверн Кейвет еще не почтил нас визитом. Я надеялась, что он и Уолтер не будут мне навязываться, ибо теперь целиком была поглощена поручениями Селины.
Моя рука уставала от возложенной на меня писанины. На все надо было отвечать, даже на самые пустые записки. Я не имела понятия, что меня ждет, но наверняка знала, если когда-либо эта работа принесет отдачу, она будет заслуженной.
На четвертое утро Уолтер ворвался в кухню, когда я ела. На нем были бриджи для верховой езды и бледно-желтая рубашка. Он был в сапогах, держал плеть и похлопывал ею по сапогам точно на манер своего отца.
– Вы не очень ранняя пташка, – сказал он. – Надевайте костюм для верховой езды. У Мари он был. Жду вас внизу через двадцать минут.
– Кататься верхом? – воскликнула я.
– А что же еще, женщина? Кататься, само собой.
– Но я должна узнать, что желает от меня ваша мать…
– Она желает от вас, чтобы вы ехали со мной. Шевелитесь же. Ненавижу верховые прогулки, когда солнце становится слишком жарким.
Мне опять не удалось как следует позавтракать, но я поспешила наверх, чтобы отыскать амазонку и влезть в нее. Я подумала, что Мари обладала превосходным вкусом в одежде, в отличие от вкуса в мужчинах, ибо экипировка была прелестной. Она состояла из довольно тяжелого облегающего бедра длинного твидового двубортного жакета с широкими лацканами. Под него я надела белую блузку с крахмальным, плотно облегающим воротничком. Юбка была пышной, но совсем простой. Все это увенчивалось блестящим цилиндром, который мне пришлось надежно пришпилить к волосам.
Сапоги сияли так же, как у Уолтера, и имелся арапник, тоже входивший в комплект. Когда я спускалась по лестнице, Уолтер, ждавший в вестибюле, казался ужасно раздраженным, но его лицо просветлело, едва он увидел меня, что я восприняла как комплимент. И не ошиблась.
– Ей-Богу, – сказал он, – вы необыкновенно привлекательная женщина. Костюм Мари смотрится на вас чрезвычайно хорошо. Лучше, чем на ней.
– Спасибо, – сказала я.
– Надеюсь, вы хорошая наездница, потому что мне нравится нечто большее, чем просто легкий галоп по пастбищам. Если не будете поспевать за мной, я больше вас не приглашу.
У меня имелись некоторые сомнения относительно моих способностей как всадницы, но я лишь наклонила голову в знак того, что приняла предупреждение. Мы двинулись к конюшне по вымощенной дорожке, изящно извивавшейся между строго распланированными цветниками. Работавшие в имении мужчины не обратили на нас внимания, когда мы проходили мимо. Я было хотела похвалить их за великолепные цветы, но удержалась, усомнившись в том, что Уолтер это одобрит.
Лошади были готовы: лоснящаяся симпатичная кобыла для меня и красновато-коричневый каурный жеребец для Уолтера. Мы сели в седла – я слегка неуклюже, ведь уже прошло время с тех пор, как я ездила верхом. Уолтер врезал арапником по конскому боку, и жеребец с места в карьер рванул по равнине. Я пятками стронула свою лошадь с места и не заставляла ее набирать полную скорость. Уолтер, придержав свою, ждал меня.
– Вы слишком медлите, – сказал он. – Боитесь?
– Не вижу смысла изнурять свою лошадь, – ответила я.
– Ах, вы не видите смысла!
С этими словами он изо всей силы вытянул арапником мою лошадь по боку. Кобыла рванулась, Уолтер поехал следом. Приблизившись вплотную, он ударил мою лошадь арапником и свою тоже, смеясь над моими отчаянными усилиями удержаться в седле.
Я подумала, что Уолтеру крайне необходимо преподать урок. Краем глаза я видела, как он поднимает плетку, чтобы еще раз стегнуть мою лошадь. Прежде чем он опустил плетку, я резко бросила кобылу вправо, прямо наперерез ему, испугав жеребца и заставив его вдруг встать на дыбы. Теперь уже я воспользовалась плеткой, правда, слегка, чтобы только кобыла поняла, чего я от нее жду. Она вроде бы действовала со мной заодно, ибо мы помчались, намного опередив Уолтера.
Он с криком последовал вдогонку, но моя лошадь была меньше и резвее, и мы оставили Уолтера далеко позади; тут я увидела каменный забор – превосходную преграду для прыжка. Я направила кобылу прямо на забор. Она изящным прыжком преодолела барьер, а вскоре то же сделал неповоротливый жеребец Уолтера.
Я круто повернула свою лошадь, преградив Уолтеру путь. Крупный жеребец уже устал, между тем как моя кобыла по-прежнему шла хорошо. Минуя Уолтера, который придерживал коня, как поначалу, я крикнула ему, чтобы он следовал за мной, если отважится. Моя лошадь хорошо справилась с прыжком, сумев даже на этом коротком расстоянии как следует приготовиться к преодолению препятствия. Я придержала ее, чтобы посмотреть, как справится с ним жеребец Уолтера, но у него вышло неуклюже, и, приземляясь после прыжка, он так ударился о землю, что Уолтера вышибло из седла. Похоже, его сбрасывало не впервые.
Я направила свою лошадь к жеребцу. Я подвела ее к месту, где Уолтер отряхивался, глядя на меня едва ли не волком.
– Вы плоховато ездите на лошади, мистер Дункан, – сказала я. – Это был нетрудный прыжок.
Прежде чем он смог ответить, я уже направлялась в сторону конюшни.
Он догнал меня, только когда я уже спешилась и передала лошадь конюху.
Он спешился и вплотную подошел ко мне.
– Это, – сказал он, – не было забавно. Если вы посмеете насмехаться…
– Я и думать об этом не думала, мистер Дункан, – сказала я. – С вами произошел несчастный случай, вот и все. Благодарю вас за интересную прогулку. А теперь я должна заняться делами вашей матери. Всего
