– О, – он небрежно махнул рукой. – Папа это уладит.
– Уолтер, вы меня поражаете. Вы сидите здесь и разговариваете так, словно бы речь идет о пустяках, а не о чем-то до нереальности невозможном.
– Почему вы так говорите? Со мной все в порядке. Однажды я стану очень богатым и могущественным.
– Я не люблю вас. И никогда бы не смогла полюбить. Разве это не важно?
– Мари тоже не любила меня. Но это не имело никакого значения. Папа думал, что у нее очень хорошее здоровье, она из крепкой породы и будет иметь отличных детей. Он говорит, что вы тоже. Он ошибся насчет Мари, но думаю, что прав относительно вас.
– Он неправ, – сказала я. – У меня могут быть крепкие дети. И очень надеюсь, будут, но это будут не ваши дети, Уолтер.
– Вы любите этого музыканта.
– Я не намерена обсуждать это с вами. Хочу вернуться домой, с вашего позволения.
– Поезжайте. Я немного побуду здесь. Только не вбивайте себе в голову, что не выйдете за меня, потому что так оно и будет.
Он начал меня заинтриговывать. Он и его отец. Я снова села.
– Уолтер, вы же знаете, что Мари не могла уехать из-за того, что у нее не было детей. Что явилось истинной причиной?
– Не знаю. Она просто взяла и уехала. Вот и все.
– И с тех пор вы ничего о ней не слышали?
– Нет, ни единого слова. Она не писала даже своим родственникам.
– Как давно она уехала?
– Год… нет, меньше года, но она не вернется. Я уверен, что нет. Она слишком боится моего отца.
– Это из-за него она уехала?
– Не знаю. Она ни разу не говорила, но папа ужасно разгневался, узнав, что она никогда не принесет ему внука.
– Кто-нибудь еще пытался ее отыскать?
– Папа сказал, пусть себе уезжает. Он был рад от нее избавиться.
– Мне очень жаль бедную девушку, но вы женаты на ней до тех пор, пока не будет установлено, что ее нет в живых или не минет определенный срок, по истечении которого она может быть объявлена мертвой.
– Я же сказал, что папа может это уладить.
– Что ваша мать думает об этой абсурдной затее?
– Она, как и отец, хочет, чтобы я снова женился и имел детей.
– А ваша тетя Аугуста? Она как к этому относится?
– Не знаю. Ее нечего спрашивать. Она ведь всего лишь бедная родственница, живущая за счет папы.
– Вроде меня, – сказала я.
– Да, вроде вас. Как только папа устроит объявление о том, что Мари действительно нет в живых, мы поговорим о свадьбе. Вам, конечно, придется мириться с моими недостатками. Лаверн говорит, что у меня их изрядное количество. Один из них, пожалуй, доставляет прямо-таки большую тревогу всем, кроме Лаверна.
– Тревогу за что? – спросила я.
– За деньги. Я играю на деньги. Я люблю играть, а всякому известно, как богат папа, поэтому мне дают в долг сколько угодно. Но папа сказал, что больше не станет оплачивать мои долги, а за последнюю неделю я потерял несколько тысяч. Правда, Лаверн обещал расплатиться за меня. Он хороший друг.
Я внезапно почувствовала усталость от этого разговора и пошла за своей лошадью. Уолтер остался сидеть и к тому времени, как я села в седло, чтобы ехать назад, он, могла бы поклясться, крепко заснул. Я подумала, что он невозможный дурак, но улыбнулась несообразности всей этой затеи. Моя романтическая история, несомненно, задела его. Я была уверена, что нравлюсь ему не больше, чем он мне. Но кто мы были такие, чтобы пренебрегать повелениями его отца?
Теперь мне стало совершенно ясно, почему из бедной родственницы я была возведена в члены семьи, получила апартаменты, была допущена к семейному столу, взята в оперу и вот в мою честь тщательно готовится бал.
Клод хотел, дабы я узнала, что могут дать его деньги, и сквозь пальцы посмотрела, что его сын невыносимое создание, и приняла его как плату за роскошь, которая стала бы моей жизнью.
Я сопоставила эти выгоды и настоящую любовь. Все, что Клод Дункан предложил мне, было ничтожно в сравнении с теплом и красотой такой любви, которую, как я была уверена, могли разделить мы с Дэвидом.
Теперь я понимала, почему Клод с такой готовностью забрал меня, когда мне как бродяжке грозило заключение. Он наверняка увидел во мне второй шанс получить внука.
Все, чтобы дать Клоду возможность продолжить династию Дунканов. Не будь это столь серьезно, столь тщательно спланировано, я бы громко расхохоталась над абсурдностью всего этого.
