воспоминание о прошлой ночи подтолкнуло ее к действию. Она качнулась в сторону и нащупала за спиной ключ от квартиры Джерри.
Однако Алекса это не остановило. Он прижал ее спиной к столу и уперся руками по обе ее стороны. Она оказалась в капкане.
Она показала ему ключ и сказала:
— Вот ключ. Если он у тебя будет, с консьержем не возникнет проблем, потому что этим ключом можно открыть и входную дверь, и дверь в квартиру.
— Дорогая, — прошептал Алекс, — ты нашла ключ к моему сердцу.
И поцеловал ее.
Волна эротического жара захлестнула его.
Он вдруг вспомнил, как она сказала ему, что она айсберг, который высматривает своего «Титаника». Айсберг! Как же! Она такая горячая, что растопит его в мгновение ока.
От прикосновения к этим теплым влажным губам у него голова пошла кругом, а когда она просунула свой язычок ему в рот, у него подогнулись колени, и он, схватив ее за плечи, навалился на нее всей тяжестью. Каждая клеточка его тела, каждый нерв требовали большего. Большего контакта, большей страсти, больше Виктории.
Но она оторвала губы от его рта. Его это не остановило. Он стал нежно целовать ее шею.
— Алекс, что мы делаем? — задыхаясь, сказала она.
— Обнимаемся и целуемся, — пробормотал он. — Господи, какая же ты сладкая!
— Все это неправильно.
— А по-моему, все правильно.
— Алекс, а как насчет пропавших дискет? И насчет того, что я приношу несчастье?
Она спросила это просто так, без всякого злого умысла, но упоминание о дискетах было как пощечина.
— Перестань твердить о том, что можешь кого-то сглазить. Ты в пропаже не виновата.
— Хотелось бы верить, но я не могу забыть, сколько раз мне не везло, только потому, что ты не хочешь признать правду.
Алекс сердито нахмурился и сел на стул рядом с письменным столом.
— Если бы ты действительно приносила несчастье, ты не смогла бы руководить этим центром. Ни один родитель не доверил бы тебе своего ребенка.
Он понял, что сорвался, и провел рукой по волосам, чтобы успокоиться.
Она стояла у стола и тяжело дышала. Ее щеки порозовели, а глаза затуманила страсть. Ее мешковатый комбинезон все больше его раздражал, равно как ее попытки убедить его в том, что она приносит несчастье. Как бы там ни было, он с каждой минутой находил ее все более привлекательной.
Какой же он идиот! Она была вчера права, заявив, что они поступают неправильно. Как можно хотеть женщину и в то же время орать на нее за то, что она так упряма?
Но она его искушала.
Он поправил очки. Она криво усмехнулась — один уголок рта поднялся выше другого. В этой усмешке была она вся — ловкая, открытая, честная, бесстрашная. Он почувствовал, как напряжение начало понемногу спадать.
— Мы пришли сюда не для того, чтобы ссориться. Давай притворимся, что ничего не было, и будем думать только о Джерри и Миа.
Неужели его поцелуи так быстро забываются? Ему захотелось целовать ее до тех пор, пока его поцелуи не сотрут из ее памяти всех мужчин, с которыми она когда-то встречалась.
Алекс снова поправил очки, да так решительно, что почувствовал, как немного согнулась дужка металлической оправы.
— Ты опять сердишься. — Она протянула ему ключ — Вот. Возьми.
— Спасибо. Теперь, наверно, надо поехать и получить обратно деньги за твой авиабилет.
— Ты не поедешь на квартиру Джерри? Не собираешься продолжать… — спросила она таким тоном, что у Алекса создалось впечатление, что ей хочется продолжить нечто совсем другое. Он удовлетворенно вздохнул. Он все же ее волнует.
— Нет, не собираюсь.
Она была явно разочарована, но не подала виду.
— Что ж, отлично. Тогда поехали.
Она прошла мимо него, на ходу выключив свет в офисе.
Алекс улыбнулся.
Глава 5
В помещении пивного бара было темновато, тепло и дымно, что вполне соответствовало настроению Алекса. Авиалиния не дает информацию о своих пассажирах, сказали ему в аэропорту. И что же ему теперь прикажете делать? Может быть, Питу удастся войти в компьютерную систему авиалинии?
Виктория сидела напротив него за массивным столом и неохотно тыкала вилкой в картофель фри. Он попытался напомнить себе, что кража файлов была самым отвратительным из преступлений Джерри, но Виктория, казалось, была настолько подавлена, что ему хотелось набить Джерри морду и по многим другим причинам.
Хотя ни одна из них не имела отношения к тому факту, что будущая карьера Алекса зависела от того, найдутся ли украденные файлы.
Виктория поддела вилкой один брусочек картофеля и стала его рассматривать. Возможно, потому, что она боялась посмотреть на Алекса. Потом все же решилась.
— Я так и не поняла, почему он меня бросил. Я думала, что он меня любит.
— Может быть, потому, что в кармане у него лежал ворованный проект и он не рискнул появиться на собственной свадьбе. Он должен был знать, что мы будем его искать именно там.
Виктория покачала головой:
— Джерри просто меня бросил. Я не думаю, что он украл проект. Мне бы хотелось в это поверить, но я не вижу в этом смысла. Миа — могла. Но Джерри? Нет. Он на такое не способен.
— Миа недостаточно умна, чтобы провернуть такое. — У него не укладывалось в голове, что его немного легкомысленная секретарша могла быть замешана в корпоративном шпионаже.
— А я уверяю тебя, что она достаточно умна. А представить себе того Джерри, которого знаю, в качестве вора я не могу. Я пыталась, поверь мне. Сначала это было легко, потому что мной двигали злость и обида, а в таком состоянии, сам знаешь, трудно рассуждать логически. А потом появился ты, отвлек меня, и я уже не могла как следует все обдумать.
— Я тебя отвлек? — Алекс, казалось, был доволен.
— Ну да. Но дело не в этом. Я просто думаю, что это сделал не Джерри. Я не имела бы ничего против того, чтобы его сейчас же арестовали за кражу, но думаю, что он не виновен. Давай порассуждаем. Он меня бросил. На свадьбу не явился. Миа тоже отсутствует. Сейчас они наверняка на Гавайях. Вот так работает мой сглаз.
Алекс отпил глоток пива.
— Может, все-таки объяснишь?
— Хорошо. — Она набрала побольше воздуха и выдохнула. — Так было всю мою жизнь. Каждый раз, когда какой-нибудь мужчина заинтересуется мной и мы начинаем встречаться… происходят всякие вещи.
— Какие?
— Плохие. Связанные с моим проклятием.
— Например?
— Например? Когда мне было пятнадцать лет, мальчик постарше пригласил меня в субботу на танцы. Он был приятным парнем — умным, но очень застенчивым. Мы были на танцах, и вдруг школьный заводила,
