комбинезон.
— Хочешь поспорить на то, что мы там найдём? — ухмыльнулся Руперт.
Помимо прочих своих разнообразных достоинств, Миллиган был азартен. К его чести, он редко проигрывал.
— Кости могли пролежать там лет пятьдесят или даже больше, — заметил Хад, понимая, что если всё именно так, значит вряд ли они когда-нибудь узнают личность человека, или то, как он там оказался.
Руперт покачал головой, проходя к багажнику грузовичка и доставая веревку.
— Этим останкам нет пятидесяти лет. Даже близко.
Коронер приехал подготовленным. В багажнике был установлен поднимающий блок и огромная пластмассовая коробка, в которой лежали перчатки из латекса, пакет для тела, куча контейнеров разного размера, видеокамера и небольшая лопата. Руперт протянул Хаду блок, потом засунул всё необходимое в рюкзак, который повесил на плечо, прежде чем застегнуть обруч с фонарём на голове.
— Да, внизу сухо, возможно, он стоял закрытым большую часть времени, поэтому кости не выбелены солнцем, — сообщил коронер, шагая обратно к колодцу. Хад следовал за ним. — Для большинства хищников спуск в колодец слишком крутой. А вот насекомые могли поработать над костями. Личинки. — Руперт снова взглянул вниз. — Дашь мне ошибиться лет на пять, и я могу поспорить баксов на пятьдесят, что эти кости пролежали здесь два десятка лет или меньше, — заметил коронер со своей обычной уверенностью, которая основывалась на опыте, полученном с годами работы.
Двадцать лет назад Хаду было шестнадцать. Руперту — около сорока пяти. Вздрогнув, Хад внезапно понял, что Миллиган был не намного старше его отца. Было странно думать о Брике Сэвэдже как о старике. Мысленно Хад всегда видел отца в его лучшие годы — огромного, широкоплечего мужчину, который мог бы стать актером. Или моделью. Настолько он был красив.
— Ставлю сотню на то, что кто бы там ни был, он не случайно туда упал, — продолжал Руперт.
— Хорошо, что я не азартен, — рассеянно ответил Хад. Его мысли сосредоточились на том, что двадцать лет назад его отец был шерифом.
— И не говори, что ты это сделала, — произнесла Дана, когда зашла в 'Иголки и булавки' и услышала хихиканье в глубине ателье, за стойками с тканями.
Её лучшая подруга и партнёр по бизнесу ухмыльнулась и обняла девушку.
— Это же твой день рождения, крошка, — прошептала Хильда. — Надо бы отпраздновать.
— После тридцати праздновать не следует, — прошептала Дана в ответ.
— Да ты шутишь? И пропустить картинку с тридцатью одной свечкой на торте?
— Ты не посмеешь.
Хильда взяла Дану за руку и потянула к задней части ателье.
— Улыбнись. Я обещаю, это не смертельно, хотя ты выглядишь так, словно идёшь на казнь. — Она замедлила шаг. — Ты дрожишь. Серьёзно, всё в порядке?
Как бы это не было ей ненавистно, Дана всё ещё чувствовала себя разбитой после встречи с Хадом. Она надеялась поработать в ателье и забыть про всё, что произошло этим утром, включая то, что или кого нашли в старом колодце. Дане только не хватало того, чтобы ей говорили о дне рождения. Это каждый раз напоминало о том, что о нём не забыл Хад.
— Хад вернулся, — лихорадочно прошептала она.
Хильда резко остановилась, и Дана почти врезалась в неё. Удивление лучшей подруги помогло ей почувствовать себя лучше. Дана всё утро волновалась о том, что все знали о возвращении Хада, но ничего не говорили, чтобы её оградить. Она ненавидела, когда такое случалось. Особенно, если возникали подобные новости. Знай она, что он вернулся, то подготовилась бы к встрече. Хотя, даже при мысли об этом, Дана понимала, что никогда не смогла бы преодолеть тот первоначальный шок, который испытала, впервые увидев Хада после пяти долгих лет.
— Хад вернулся в каньон? — изумлённо прошептала Хильда.
Галлатин-Каньон представлял собой полосу длиной в пятьдесят миль, вдоль каньона извивалось шоссе и тянулась голубая лента реки. Ранчо, стада, ковбои, несколько летних домиков и обычных зданий — вот и всё, что здесь было, пока курорт Биг Скай и одноименный городок не выросли у подножия горы Лоун. Но «каньон» всё ещё оставался отдельным сообществом.
— Хад временно исполняет обязанности шерифа, — прошептала Дана, в горле внезапно запершило.
— Аллё! — раздался знакомый голос Марго в дальней части ателье. — У нас тут свечи догорают.
— Хад? Вернулся? Ничего себе, вот это подарок на день рождения, — заметила Хильда, снова обняв подругу. — Мне очень жаль, милая. Могу только представить, что с тобой произошло, когда ты его увидела.
— Я всё ещё желаю ему смерти, — прошептала Дана.
— Но не в день рождения, — нахмурилась Хильда и спросила, понизив голос. — А Лэнни уже знает?
— Лэнни? Мы с Лэнни просто друзья.
— А ему об этом известно? — спросила подруга, сочувственно улыбаясь.
— Он знает. — Дана вздохнула, вспоминая ту ночь, когда Лэнни сделал ей предложение, a она ему отказала. С тех пор их отношения изменились. — Я сделала глупость. Сказала Хаду, что мы с Лэнни помолвлены.
— Да иди ты.
Дана огорчённо кивнула.
— Не знаю, о чём я думала.
— Эй, у нас тут уже воск плавится, — позвала Марго из дальней комнаты.
— Давай покончим с этим, — сказала Дана, и они с Хильдой прошли вглубь ателье, где полдюжины друзей и клиентов собрались вокруг торта, который горел языками пламени.
— Скорее! Загадывай желание! — закричала Марго.
Дана сразу же закрыла глаза, загадала желание, а потом, сражаясь с жаром от тридцати одной свечи, горящей на торте, подула так сильно, как смогла, погасив все до единой, на втором куплете поздравительной песенки.
— Ты ведь не пожелала Хаду смерти? — прошептала Хильда рядом, пока дым рассеивался.
— Вслух не скажу, а то не сбудется. Ни за что.
Хад наблюдал, как луч от фонаря на голове Руперта зловеще моргает, прыгая по тёмным грязным стенам, пока коронер спускался в колодец. Шериф пытался прогнать мысли об останках на дне или о том, что Брик мог расследовать пропажу человека. Возможно, даже знал жертву. Её могли знать и Руперт, и сам Хад.
Коронер остановился в футе от костей, чтобы снять на видео дно колодца. Свет моргал, и Хад отвёл взгляд, пытаясь собраться с мыслями. Чёрта с два это расследование заставит его обратиться к отцу. От подобной мысли всё внутри сжалось. Последний раз Хад виделся с ним более пяти лет тому назад, они почти подрались и расстались, сжигая за собой мосты — оба понимали, что в следующий раз, скорее всего, встретятся на похоронах Брика.
Когда Хад решил вернуться, то посчитал, что, по крайней мере, хоть отца ему не придётся видеть. Ходили слухи, что Брик перебрался в дом на озере Хебген, что у западной части Национального парка Йеллоустоун — порядка пятидесяти миль отсюда [5].
Ветер становился всё холоднее, и вдалеке Хад видел тёмные облака, клубящиеся над горой. Он повернул лицо к бледному солнцу, осознав, что скоро снова пойдёт снег. Всё-таки, в Монтане январь.
Верёвка на блоке скрипнула, и он вновь опустил взгляд в колодец, пока Руперт аккуратно устраивался внизу, опустив свет фонаря на человеческие останки.
Скелет был целым, из-за крутых стен колодца животные не растащили и не поцарапали кости. Коронер натянул пару латексных перчаток. Открыл сумку и начал осторожно заполнять её останками.
— Хорошо, что ты со мной не поспорил, — заметил Руперт. — Я бы сказал, что кости пролежали тут
