— Да, Тоби, конечно. Прочти мне сейчас же. Что бы они о тебе ни писали…
Тоби тяжело вздохнул:
— Ну… согласно этой публикации, я провожу время здесь, в Лондоне, в «Потаенной жемчужине». А вот и замечательная иллюстрация, выполненная небезызвестным мистером Холлихерстом. Хочешь посмотреть?
— Нет-нет. — Бел на мгновение закрыла глаза. — Скажи, а эта «Потаенная жемчужина»… Конечно же, это не ювелирная лавка, где торгуют драгоценностями?
— Ну, я не стал бы называть это драгоценностями. Скорее, это дешевые побрякушки. — Тоби рассмеялся.
— Как ты можешь смеяться?! — крикнула Бел. — В этом нет ничего забавного! К тому же все это ложь! Нелепица!
— Совершенно с тобой согласен, — ответил Тоби. Голос его приблизился, теперь он стоял рядом с портьерой, по другую сторону. — Я уже несколько недель даже не приближался к «Потаенной жемчужине».
Бел едва не вскрикнула от возмущения.
— Ну… не недель, а месяцев.
Бел не выдержала и, отдернув портьеру, гневно взглянула на мужа.
Он улыбнулся и сказал:
— Хорошо, дорогая, не сердись. Несколько лет тебя устроит?
— Тоби, это совсем не смешно!
— А мне кажется, очень даже смешно. Ты говоришь, что это нелепица, верно? А над нелепицей вполне можно посмеяться.
— Тоби, это мы с тобой знаем. А что подумают другие? Что, если люди прочтут эту газету и поверят, что ты… что ты…
— Что я питаю слабость к дешевым побрякушкам? — Он изобразил удивление. — Дорогая, только не говори мне, что ты ревнуешь. И вообще, неужели ты такого обо мне мнения?
Бел густо покраснела. Прикрыв грудь портьерой, пробормотала:
— Ах, Тоби, прости. Я не знаю, что на меня сегодня нашло.
Он взглянул на бархатную портьеру, которой она прикрывала грудь.
— Хм… какой чудесный цвет! Да, этот вполне подойдет. Бел шмыгнула носом, ей казалось, она вот- вот расплачется.
— Мы с тобой обязательно поедем в оперу, дорогая. — Тоби отбросил газету и взял ее лицо в ладони. — Изабель, позволь мне нарядить тебя как королеву и бросить весь Лондон к твоим ногам. Обещаю, что после этого ни одна газета не посмеет обвинить меня в склонности к дешевым интрижкам. Потому что все будут знать: все эти разрисованные куклы из «Потаенной жемчужины» не могут сравниться с бесподобной элегантной женщиной, на которой я женат. Одного взгляда на нас двоих будет достаточно, чтобы понять, где правда, а где ложь. Поверь, дорогая, для меня других женщин не существует.
Бел стиснула зубы. Она чувствовала, что вот-вот растает… и растечется лужицей. О, как она мечтала о том, чтобы Тоби ее поцеловал! Прямо тут, в примерочной, перед этими любопытными французскими кокетками. И пусть смеются — ей наплевать на их хихиканье.
Словно прочитав мысли жены, Тоби действительно ее поцеловал.
Он целовал ее долго-долго. Ведь пока он ее целовал, она не могла задавать ему вопросы. Разумеется, он мог бы во всем признаться, мог сказать Изабель, что вовсе не занимается предвыборной компанией. В какой-то момент Тоби уже хотел во всем сознаться, но не решился. Изабель безоговорочно ему верила, и у него просто не хватило духу разрушить эту ее веру. Признание было немыслимо.
— Ну вот… — прошептал Тоби, прерывая поцелуй. — Будь хорошей девочкой и позволь снять с тебя мерки. А потом мы сможем обсудить с мадам фасон платья. — Отдернув пошире портьеру, он заговорил с модисткой по-французски: — Вот такой цвет, пожалуйста. Как этот занавес.
— Как скажете, месье.
Минуту-другую Тоби говорил с хозяйкой на ее родном языке. Изабель же не понимала, о чем они беседовали, и, следовательно, не смогла оспорить его указаний. Помимо платья для поездки в оперу, он заказал еще три вечерних наряда, а также пять дневных платьев и все, что к ним полагалось, то есть нижние юбки и прочее. Изабель, конечно, стала бы возражать против подобных трат, но Тоби знал, что она стоила этих денег, стоила гораздо больше.
Час спустя, когда они вышли из ателье, он спросил:
— Не хочешь покататься по парку в коляске?
Изабель решительно покачала головой:
— Нет-нет, не надо!
Тоби мысленно отчитал себя за бестактность. Глупо было предлагать ей такое после инцидента в графстве Суррей. Хотя совсем отказаться от экипажей они, конечно же, не могли.
— А может, хочешь еще что-нибудь купить? — Он взял ее под руку. — Или где-нибудь перекусим?
— Нет, спасибо, я не голодна. Но тут неподалеку есть магазин тканей, а в детской больнице не хватает постельного белья.
— Хорошо. — Они свернули за угол, и Тоби повел жену к магазину. — Кстати, давай выберем и для нас постельное белье подходящей расцветки.
— Нет, не надо.
— Но почему? Разве мы не заслужили того, чтобы спать на новых простынях? Чем мы хуже тех детишек?
— Дело не в этом, — ответила Бел, немного смутившись. Понизив голос, добавила: — Просто мне кажется, что это… не очень прилично, когда муж с женой вместе покупают себе простыни.
— Говоришь, не очень прилично? — Тоби весело рассмеялся. — Но, дорогая, неужели ты…
Изабель вдруг легонько толкнула его локтем и тут же громко сказала:
— Добрый день, мистер Йорк! — Чуть отстранившись от мужа, Бел сделала реверанс.
Последовав примеру жены, Тоби приветствовал своего седовласого друга вежливым поклоном.
— Добрый день, Йорк. Не думал, что встречу вас в Лондоне. Неужели у вас совсем нет дел в Суррее?
Старик смотрел на Тоби с некоторым смущением.
— Я тоже не ожидал, что встречу тебя.
— Да, такое несчастье… — кивнула Изабель. — Кто бы мог подумать, что жена общественного наблюдателя внезапно заболеет. Тоби говорит, что только поэтому не смог участвовать в очередных дебатах!
— А миссис Брукс заболела? — спросил Йорк.
— А вы что, не знаете? — удивилась Изабель. — Разве вас там не было, когда мистер Брукс сказал, что дебаты не состоятся? — Она вопросительно посмотрела на мужа: — Или я что-то не так поняла?
Тоби уставился на старика тяжелым взглядом, и до того наконец дошло, что он совершил ошибку. Энергично закивав, Йорк проговорил:
— Да-да, конечно, миссис Олдридж. Она заболела… — Он щелкнул пальцами. — У нее приступ ревматизма.
Этот ответ можно было бы считать вполне удовлетворительным, если бы Тоби одновременно с ним не выпалил:
— Простуда. — Изабель посмотрела на него с недоумением, и он, пожав плечами, продолжал: — Ну… одним словом, ей нездоровилось. Жар и ломота во всем теле… Точно сказать, чем она заболела, мог только доктор. Его, конечно, вызвали. Но я же пока не знаю, что он сказал… Но я уверен, что она скоро пойдет на поправку. Думаю, что в понедельник избирательный участок вновь будет открыт.
— Да, конечно, — кивнул Йорк. — Надеюсь увидеть тебя в понедельник. Договорились?
— Да, в понедельник, — ответил Тоби. — Полагаю, что в понедельник мы с вами наверняка встретимся.
— Мистер Йорк, ели вы сейчас остаетесь в Лондоне, то, возможно, завтра мы могли бы увидеться в церкви, — проговорила Изабель.
