l:href='#n147' type='note'>147.
Таким образом айнзатцгруппам был выдан карт-бланш на уничтожение всех, кого только заблагорассудится. И этот карт-бланш должен был быть согласован с руководством вермахта.
Уже через несколько дней после утверждения ОКВ ключевых «преступных директив» к обер- квартирмейстеру сухопутных сил генералу Эдуарду Вагнеру пришел начальник 4-го управления РСХА бригаденфюрер СС Генрих Мюллер. Разговор пошел об использовании полиции безопасности и СД в районе действующих армий на Востоке; от вермахта требовалось оказывать содействие айнзатцгруппам СД в решении «специальных задач». Еще бы год назад подобное предложение просто не осмелились бы сделать; теперь же Вагнер подписал соглашение: вермахт обязался оказать содействие СС в благородном деле уничтожения недочеловеков148.
Воодушевленный поддержкой военных, рейхсфюрер СС уже на следующий день, 15 мая, подал Гитлеру записку, в которой призывал расчистить земли на Востоке. «Дать людям землю! — писал Гиммлер. — Мы должны германизировать и заселить в течение двадцати лет Белоруссию, Эстонию, Латвию, Литву, Ингерманландию и Крым»149. Под «германизацией» понималось переселение на вновь захваченные территории чистокровных немцев; что же до местных жителей, то их ждала смерть.
В это время в оперативном штабе верховного командования уже разрабатывался новый документ, ставший впоследствии известным как «Директива о поведении войск в России». Возглавлявший оперативный штаб ОКВ генерал Альфред Йодль соперничал с начальником генштаба ОКХ генералом Гальдером за влияние на фюрера; поэтому Йодлю было очень неприятно, что Гальдер опередил его в подготовке особых приказов. Недостаток оперативности был восполнен избытком жестокости; согласно «Директиве» Йодля, речь шла уже не только об уничтожении партийных работников и военнопленных, но об истреблении всех, кто оказывал сопротивление в какой бы то ни было форме. «Директива» призывала войска к «беспощадной и энергичной борьбе против большевистских подстрекателей, сопротивляющихся, саботажников, евреев, а также безоговорочному подавлению любого активного и пассивного сопротивления»150. 23 мая она легла на стол Кейтеля и была немедленно утверждена.
Меж тем идея очищения восточных земель от недочеловеков носилась в воздухе; к планированию этого благородного мероприятия присоединялись все новые лица.
Фельдмаршал Герд фон Рундштедт, прославившийся своим противодействием эсэсовскому террору в Польше, на сей раз превзошел в кровожадности самого Гиммлера. Тот говорил о необходимости истребления 30 миллионов советских граждан; фельдмаршал шел дальше. «Мы должны уничтожить по меньшей мере одну треть населения присоединенных территорий, — высказывал свое убеждение фон Рундштедт. — Самый лучший способ для достижения этой цели — недоедание. В конце концов, голод действует гораздо лучше, чем пулемет, особенно среди молодежи»151
В нацистском руководстве были согласны с героем польской и французской кампаний; в начале мая состоялось заседание экономического штаба «Ольденбург», где обсуждались задачи экономического освоения оккупированных советских территорий.
Генерал Йодль сидел на заседании рядом с рейхсминистром Германом Герингом; обсуждение было недолгим. Все понимали, что ни один каратель не сможет уничтожить столько людей, сколько уничтожит голод; секретарь записал в протоколе совещания основные тезисы будущей экономической оккупационной политики на Востоке:
«Первое. Войну можно будет продолжать только в том случае, если все вооруженные силы Германии на третьем году войны будут снабжаться продовольствием за счет России.
Второе. При этом, несомненно, погибнут от голода десятки миллионов человек, если мы вывезем из страны все необходимое для нас»152.
То были эскизные наметки; в возглавляемом Герингом экономическом штабе «Ост» составляли и детальные проекты уничтожения советской экономики.
«Выделение черноземных областей должно обеспечить для нас при любых обстоятельствах наличие более или менее значительных излишков в этих областях. Как следствие — прекращение снабжения всей лесной зоны, включая крупные индустриальные центры — Москву и Петербург… Несколько десятков миллионов человек на этой территории станут лишними и умрут или будут вынуждены переселиться в Сибирь. Попытки спасти это население от голодной смерти путем отправки туда излишков из черноземной зоны могут быть осуществлены только за счет ухудшения снабжения Европы. Они могут подорвать возможность Германии продержаться в войне и ослабить блокадную прочность Германии и Европы. По этому вопросу должна быть абсолютная ясность»153.
Процитированная директива экономического штаба «Ост» была утверждена 23 мая — в тот же самый день, что и «Директива о поведении войск в России». Смысл ее был ясен: искусственным образом экономика России должна была быть расчленена; хозяйство оккупированных областей — деградировать до натурального с редкими вкраплениями работающих на германскую промышленность индустриальных предприятий. Это было очень выгодно для нацистов: уничтожение сложившейся структуры экономики обеспечивало не только эффективную эксплуатацию оккупированных территорий, но и уничтожение десятков миллионов советских недочеловеков. Уничтожение, которое можно было списать на «естественные» причины.
…Планы истребительной войны против России были настолько чудовищны, что некоторые колебания приходилось подавлять даже Гитлеру. 16 июня 1941 года министр пропаганды Геббельс записывал в своем дневнике:
«Фюрер говорит: правы мы или нет, мы должны победить. Это единственный путь. И он правильный, нравственный и необходимый. И если мы победим, то кто спросит нас о методах. На нашей совести столько всего, что мы должны победить, иначе весь наш народ и мы во главе всего того, что нам дорого, будем уничтожены. Итак, за дело!»154
До нападения на Советский Союз оставалось менее недели.
Все новые и новые подразделения вермахта перебрасывались к восточной границе Рейха.
Интерлюдия (1): Какими цветами встречали оккупантов
Существует ложь настолько дикая, настолько не вяжущаяся с реальностью, что на нее и возразить что-то сложно. Попробуй докажи, что ты не верблюд! — принеси справку, результаты медицинской и психологической экспертизы, заверенные показания свидетелей того, что ты человек, причем не самый худший. И все равно найдутся те, кто тебе не поверит, кто будет упрямо твердить: «Верблюд он, верблюд! Говорящий».
Именно такой прием был использован Солженицыным, который в своем «Архипелаге» не мог не пройтись по событиям Великой войны.
«Навалилось еще не виданное на русской памяти поражение, и огромные деревенские пространства от обеих столиц и до Волги и многие мужицкие миллионы мгновенно выпали из-под колхозной власти, и — довольно же лгать и подмазывать историю! — оказалось, что республики хотят только независимости! деревня — только свободы от колхозов! рабочие — свободы от крепостных Указов! [….] Единственным
