ваш паж без труда сможет вместе с вами попасть в город.
И «паж» с легкостью, уже знакомой Аженору, вскочил на круп его лошади.
– А где же ваша мамка? – спросил он.
– Вместе с двумя моими конюшими она останется в соседней деревне до тех пор, пока я их не вызову.
– Тогда все в порядке… Вперед, в город!
И Аженор направился прямо к главным воротам Сории, что были видны в конце аллеи, обсаженной старыми деревьями.
Но не успели они проехать и две трети аллеи, как их окружил отряд мавров, который выслали навстречу дозорные, заметившие их с крепостной стены.
Аженора расспросили о цели его приезда. Как только он заявил, что его целью являются переговоры с доном Педро, мавры взяли их под охрану и отвели к начальнику стражи городских ворот, офицеру, поставленному на этот пост самим Мотрилем.
– Я прибыл от коннетабля Бертрана Дюгеклена с поручением провести переговоры с доном Педро, – ответил Аженор, которого начальник стражи снова спросил о цели приезда.
Услышав это имя, уважать которое научилась вся Испания, офицер забеспокоился.
– Кто едет вместе с вами? – осведомился он.
– Как вы видите, мой оруженосец и мой паж.
– Хорошо, ждите здесь, я передам вашу просьбу сеньору Мотрилю.
– Поступайте как вам угодно, – возразил Аженор, – но учтите, что разговаривать я буду только с королем доном Педро, а не сеньором Мотрилем или с какой-либо другой особой. И прошу вас быть поучтивее и не затягивать этот допрос, который меня оскорбляет.
Офицер поклонился.
– Вы рыцарь, – ответил он, – вам должно быть известно, что приказ командира для меня закон, и поэтому я обязан исполнять все, что мне предписано.
Потом он обернулся и сказал солдатам:
– Ступайте и передайте его светлости первому министру, что иностранец от имени коннетабля Дюгеклена просит у короля аудиенции.
Аженор посмотрел на своего пажа, который показался ему сильно побледневшим и взволнованным. Мюзарон, привыкший к разным передрягам, не волновался из-за таких мелочей.
– Приятель, – обратился он к молодой женщине, – ваши меры предосторожности приведут к тому, что вас, несмотря на весь этот маскарад, опознают, а нас повесят как ваших соучастников. Но это пустяки, лишь бы мой хозяин остался доволен!
Незнакомка улыбнулась; всего мгновенье понадобилось пажу, чтобы снова воспрянуть духом: молодая женщина, видимо, не раз смотрела в лицо опасностям.
Она уселась в двух шагах от Аженора и прикинулась совершенно безразличной ко всему происходящему.
Наши путники, пройдя несколько комнат, набитых стражниками и солдатами, в эту минуту находились в кордегардии,[155] расположенной в башне, куда вел только один вход.
Все глаза были устремлены на эту дверь, в которую, как ожидалось, вот-вот должен был войти Мотриль.
Аженор продолжал беседовать с офицером; Мюзарон завел разговор с несколькими испанцами, которые расспрашивали его о коннетабле и своих друзьях, служивших у дона Энрике де Трастамаре.
Пажа тут же окружили пажи начальника стражи городских ворот, сновавшие взад-вперед, и обошлись с ним как с безобидным ребенком.
По-настоящему охраняли только Молеона, хотя он своей учтивостью совершенно успокоил офицера. Впрочем, что мог сделать один против двухсот!
Испанский офицер предложил французскому рыцарю фрукты и вино; чтобы их принести, слугам начальника стражи надо было пробраться через шеренгу охранников.
– Мой господин привык все брать только из моих рук, – сказал юный паж Аженора и пошел вместе со слугами в жилые комнаты.
В этот момент все услышали, как часовой подал команду «Смирно!», и крики «Мотриль! Мотриль!» были слышны даже в кордегардии.
Все встали.
Аженор почувствовал дрожь, пробежавшую по жилам, опустил забрало и сквозь железную решетку поискал глазами юного пажа, чтобы его успокоить, но того не было.
– А где же наша попутчица? – шепотом спросил он у Мюзарона.
Тот с величайшим спокойствием ответил по-французски:
– Сеньор, она сердечно благодарит вас за ту услугу, которую вы ей оказали, проведя в город Сория, и просила меня передать вам, что она вам бесконечно признательна и совсем скоро вы убедитесь в этом.
– Что ты мелешь! – с удивлением воскликнул Аженор.
– То, что она велела мне сказать вам перед уходом.
