готовились к движению, очень похожему на нападение. В то же время отрывистый стук, похожий на взвод курка, три раза послышался юноше и заставил его вздрогнуть. Тут он повернулся к Либурну и старался увидеть того, кому грозил этот убийственный стук. Он увидел на красивой лошади красивого молодого человека, который ехал беспечно, с торжествующим видом, упершись рукою на колено. С правого его плеча грациозно спускался маленький плащ, подбитый белым атласом. Издалека молодой человек казался ловким, полным счастья и радостной гордости. Вблизи наш юноша увидал тонкое лицо с ярким румянцем, огненными глазами, с полураскрытым ртом от привычки улыбаться, с черными и красивыми усами, с тоненькими и белыми зубами. Вообще всадник казался отменнейшим франтом тогдашнего времени.
Шагах в пятидесяти сзади ехал лакей и управлял лошадью, соображаясь с движениями своего хозяина. Лакей, важный и великолепный, который, казалось, занимает между лакеями такое же почетное место, какое господин его – между господами.
Красивый юноша, смотревший из окна гостиницы, не мог по молодости лет хладнокровно смотреть на приготовлявшуюся сцену и невольно вздрогнул, подумав, что оба франта, подъезжавшие к гостинице с такою беспечностью и самоуверенностью, будут, вероятно, расстреляны, когда доедут до засады, приготовленной против них.
В юноше началась сильная борьба между его детской застенчивостью и любовью к ближнему. Наконец великодушное чувство одержало победу. Когда всадник проезжал мимо гостиницы, не удостоив даже взглянуть на нее, юноша покорился внезапному увлечению, выглянул в окно и сказал прекрасному путешественнику:
– Милостивый государь! Остановитесь! Я должен сообщить вам весьма важное известие.
Услышав голос и слова эти, всадник поднял голову, увидел юношу в окне и остановил лошадь так мастерски, как сделал бы только отличный берейтор.
– Не останавливайте лошади, милостивый государь, – продолжал юноша. – Напротив, подъезжайте ко мне, как к старому знакомому, как можно спокойнее.
Сначала путешественник не решался, но, рассмотрев юношу и видя в нем молодого и ловкого, красивого дворянина, он снял шляпу и подъехал к нему с приветливою улыбкой.
– Что вам угодно? – спросил он. – Готов служить вам.
– Подъезжайте еще ближе, милостивый государь, – отвечал юноша из окна. – Нельзя громко сказать того, что я должен сообщить вам. Наденьте шляпу: пусть думают, что мы давно знакомы и что вы приехали в гостиницу для свидания со мною – это необходимо.
– Но, милостивый государь, – возразил путешественник, – я ничего не понимаю.
– Вы сейчас все поймете. Теперь только наденьте шляпу. Хорошо! Подъезжайте еще ближе, подайте мне руку... Очень рад видеть вас!.. Теперь извольте остановиться в гостинице, или вы погибли.
– Что такое? Право, вы пугаете меня, – сказал путешественник с улыбкой.
– Слушайте. Вы едете в этот домик, где блестит огонек?
Всадник вздрогнул.
– На дороге к этому домику, там, в роще, сидят четыре человека и ждут вас.
– Ого! – пробормотал путешественник, поглядывая на бледного юношу. – И вы уверены в этом?
– Я видел, как они приехали один за другим, как сходили с лошадей, как прятались – иные за деревья, другие за утесы. Наконец, в ту самую минуту, когда вы появились на дороге, я слышал, как они зарядили мушкеты.
– Хорошо! – сказал путешественник, начинавший беспокоиться в свою очередь.
– Да, милостивый государь, все это сущая правда, – продолжал юноша в серой шляпе, – если б было посветлее, вы, может быть, могли бы видеть и узнать их.
– О! Мне даже не нужно видеть их, – отвечал всадник. – Я очень хорошо знаю, что это за люди. Но вам, милостивый государь, вам кто сказал, что я еду в этот домик, что меня стерегут на дороге?
– Я угадал...
– Вы премилый Эдип. Благодарю от всей души. Так меня хотят расстрелять? А сколько их?
– Четверо, в том числе и их начальник.
– Начальник постарше всех, не так ли?
– Да, насколько я мог видеть отсюда.
– Сутуловат?
– Да, немножко, с белым пером, в шитом камзоле, в темном плаще...
– Точно так. Это герцог д’Эпернон.
– Герцог д’Эпернон! – повторил юноша.
– Ах! Вот я и начал рассказывать вам мои тайны! – сказал всадник с улыбкой. – Это случается только со мною, но все равно, вы оказали мне такую важную услугу, что я не могу скрываться от вас. А товарищи его как одеты?
– В серых кафтанах.
– Именно так. Это его оруженосцы.
– Которые сегодня именно носят оружие.
– Мне в честь. Покорно благодарю. Теперь знаете ли, что вы должны бы сделать?
– Не знаю, но скажите ваше мнение, – отвечал юноша, – и если могу быть вам полезным, так готов делать все, что вам угодно.
– У вас есть оружие?
– Да... шпага.
– Есть и лакей?
– Разумеется, но он уехал. Я послал его встречать гостя, которого жду.
– Ну, вы должны помочь мне...
– Каким образом?
– Помочь мне напасть на этих мерзавцев и заставить их просить пощады, их и их начальника.
– Вы с ума сошли! – закричал юноша голосом, который показывал, что он нимало не расположен принимать участие в таком деле.
– Ах, извините меня, – сказал путешественник, – совсем забыл, что это дело не касается вас.
Потом он повернулся к своему лакею, который стоял позади его, и сказал:
– Касторин! Сюда!
И в то же время он ощупывал седло, как бы желая убедиться, что его пистолеты целы.
– Ах! – вскричал юноша, протягивая руки как бы с намерением остановить его. – Ради неба, не рискуйте жизнью в таком деле. Лучше войти в гостиницу, чтобы не дать подозрения тем, кто вас поджидает. Вспомните, что дело идет о чести женщины.
– Вы правы, – сказал всадник, – хотя в этом случае дело идет собственно не о чести, а о денежных выгодах. Касторки, – прибавил он, оборачиваясь к лакею, – в эту минуту мы не поедем далее.
– Помилуйте! – вскричал удивленный лакей. – Что вы изволите говорить?
– Говорю, что Франсинетта сегодня вечером лишится удовольствия видеть тебя, потому что мы проведем ночь здесь, в гостинице «Золотого Тельца». Ступай, закажи мне ужин и вели приготовить мне постель.
Всадник заметил, что Касторин намерен возражать, и потому к последним своим словам прибавил движение головою, которое не допускало возражений. Касторин исчез в воротах, повесив голову и не посмев сказать даже слова.
Путешественник следил за Касторином глазами, потом, немного подумав, решился, сошел с лошади, вошел в ворота вслед за своим лакеем, отдал ему поводья лошади и тотчас взбежал в комнату юноши.
Юноша, услыхав, что дверь отворяется, невольно вздрогнул. Но гость не мог заметить этого движения в темноте.
– Милостивый государь, – сказал путешественник, весело подходя к юноше и сжимая руку, которую тот не хотел подать ему, – я обязан вам жизнью.
– О, вы слишком преувеличиваете цену моей услуги, – отвечал юноша, отступая на шаг.
– К чему такая скромность? Вы точно спасли мне жизнь. Я знаю герцога: он чертовски жесток. Что же касается вас, то вы образец догадливости, феникс христианского милосердия. Но вы, такой милый, такой любезный, неужели вы не послали известия туда?
