– Но что могу я сделать одна?
– Все-таки извольте въехать в город, потом ворота уже будут отворены, и все другие въедут за вами.
– Мы не можем обойтись без герцогов.
– И я то же думаю, а через две недели и парламент будет думать то же. Бордо не принимает вашей армии, потому что боится ее, но через две недели призовет ее для своей защиты. Тогда у вас будет двойная заслуга: вы два раза исполните просьбу жителей Бордо, и тогда, будьте спокойны, они все, от первого до последнего, будут готовы умереть за вас.
– Так город Бордо в опасности? – спросила маркиза.
– В большой опасности, – отвечал Лене, – вот почему необходимо занять его. Бордо может не принять нас, не изменив законам чести, пока нас там нет. Когда мы там будем, он не сможет выгнать нас, не покрывшись стыдом.
– А кто же угрожает городу?
– Король, королева, Мазарини. Королевские войска пополняются рекрутами; враги наши занимают позиции. Остров Сен-Жорж (он только в трех лье от Бордо) получил подкрепление войском, припасами, туда назначен новый комендант. Жители Бордо попробуют взять остров и, разумеется, будут разбиты, потому что им придется драться с лучшими войсками короля. Когда их порядочно разобьют и поколотят, как должно быть с горожанами, которые хотят представлять солдат, они станут звать на помощь и герцога Бульонского, и Ларошфуко. Тогда, ваше высочество, вы предложите условия парламенту, потому что оба герцога в ваших руках.
– Но не лучше ли постараться переманить на нашу сторону этого нового коменданта, прежде чем жители Бордо будут разбиты и упадут духом?
– Если вы будете в Бордо, когда их разобьют, так вам нечего бояться, что же касается коменданта, то его никак нельзя подкупить.
– Нельзя? Почему?
– Потому что он личный враг вашего высочества.
– Мой личный враг?
– Да.
– Почему?
– Он никогда не простит вам обмана, которого был жертвою в Шантильи. О, кардинал Мазарини не так глуп, как вы воображаете, хотя я беспрестанно твержу вам противное. И вот вам доказательство: он назначил на остров Сен-Жорж, то есть в лучшую здешнюю крепость, угадайте кого?
– Я уже сказала вам, что ничего не знаю об этом человеке.
– Того капитана, над которым вы так смеялись. Который по непостижимой неловкости выпустил ваше высочество из Шантильи.
– Каноля! – воскликнула Клара.
– Да.
– Каноль – комендант на острове Сен-Жорж?
– Именно он.
– Не может быть! Я видела, как его арестовали, видела собственными глазами.
– Точно так. Но у него сильное покровительство, и он опять попал в милость.
– А вы уже считали его умершим, бедная моя Клара, – сказала принцесса с улыбкой.
– Но точно ли вы в этом уверены? – спросила изумленная виконтесса.
Лене, по обыкновению, полез в карман и вынул из него бумагу.
– Вот письмо от Ришона, – сказал он. – Он описывает подробно прием нового коменданта и очень жалеет, что ваше высочество не назначили его самого на остров Сен-Жорж.
– Но как могла принцесса назначить Ришона на остров Сен-Жорж! – воскликнула маркиза Турвиль с торжествующим хохотом. – Разве мы можем назначать комендантов в крепости королевы?
– Мы можем назначить одного, маркиза, и этого уже достаточно.
– По какому праву?
Маркиза Турвиль вздрогнула, увидав, что Лене опять полез в карман.
– Ах, бланк герцога д’Эпернона! – воскликнула принцесса. – Я совсем забыла про него.
– Ба, что это такое? – сказала маркиза презрительно. – Клочок бумаги, не больше!
– Этот клочок бумаги, – возразил Лене, – даст нам возможность бороться с новым комендантом. Это ваш щит от острова Сен-Жорж, это наше спасение, словом, какая-нибудь крепость на Дордони...
– И вы уверены, – спросила Клара, ничего не слышавшая из всего разговора с той минуты, как ей сказали о новом коменданте, – вы уверены, что Каноль, арестованный в Жоне, именно тот самый Каноль, который назначен теперь комендантом?
– Совершенно уверен.
– Странно же кардинал Мазарини отправляет своих комендантов к местам их назначения, – сказала она.
– Да, – сказала принцесса, – тут, верно, что-нибудь да есть.
– Разумеется, есть, – отвечал Лене, – тут действует Нанона Лартиг.
– Нанона Лартиг! – воскликнула виконтесса, которую страшное воспоминание укусило в самое сердце.
– Эта женщина! – с презрением пробормотала принцесса.
– Точно так, – сказал Лене, – та самая женщина, которую вы не хотели видеть, когда она просила чести быть вам представленной. Королева, не столь строгая, как вы, принимала ее... Поэтому-то она отвечала вашему камергеру, что принцесса Конде, может быть, гораздо важнее королевы Анны Австрийской, но, во всяком случае, Анна Австрийская гораздо благоразумнее принцессы Конде.
– Память изменяет вам, или вы хотите пощадить меня. Лене! – вскричала принцесса. – Дерзкая сказала совсем не то, она сказала, что Анна Австрийская не благоразумнее, а просто умнее меня.
– Может быть, – отвечал Лене с улыбкою. – Я выходил в это время в переднюю и потому не слыхал окончания фразы.
– Но я слышала у дверей, – сказала принцесса, – и я слышала всю фразу.
– Так вы можете понять, что эта женщина особенно будет стараться вредить вашему высочеству. Королева вышлет вам солдат, с которыми надобно сражаться, Нанона вышлет вам врагов, с которыми надобно бороться.
– Может быть, – сказала маркиза, – если бы вы были на месте принцессы, так вы приняли бы эту Нанону с особенным уважением.
– Нет, маркиза, я принял бы ее и подкупил бы.
– А, если ее можно подкупить, так на это всегда есть время.
– Разумеется, всегда есть время, но теперь, вероятно, это дело уже не по нашим деньгам.
– Так сколько же она стоит? – спросила принцесса.
– До начала войны она стоила пятьсот тысяч.
– А теперь?
– Миллион.
– Но за эти деньги я куплю самого Мазарини.
– Может быть, – отвечал Лене, – вещи, несколько раз продававшиеся, теряют ценность.
– Но, – сказала маркиза, любившая строгие и насильственные меры, – если ее нельзя купить, так ее можно взять.
– Вы оказали бы, маркиза, чрезвычайную услугу ее высочеству, если бы исполнили эту мысль, но трудно этого достигнуть, потому что вовсе не известно, где она теперь находится. Но нечего заниматься этим; прежде войдем в Бордо, а потом займем остров Сен-Жорж.
– Нет, нет, – воскликнула Клара, – прежде всего займем крепость Сен-Жорж!
Это восклицание, вырвавшееся из души виконтессы, заставило обеих дам обернуться к ней, а Лене посмотрел на нее так внимательно, как мог смотреть только Ларошфуко, но с явною благосклонностью.
– Но ты забыла, – сказала ей принцесса, – что Лене говорит: крепость нельзя взять.
– Может быть, – возразила Клара, – но я думаю, что мы возьмем ее.
