— По первому моему зову? — удивился адвокат.
— По первому вашему слову, по первому вашему уведомлению, по первому совету, короче, как вам будет угодно.
Глаза г-на Флажо сделались такими же круглыми, как очки графини.
— Надеюсь, я не опоздала, и у вас нет причин сетовать на меня, — продолжала она.
— Я, как всегда, восхищен вами, сударыня, но, с вашего позволения, совершенно не представляю, что я должен делать в нынешних обстоятельствах.
— Как, что делать? — возмутилась графиня. — То, что нужно, или уж по крайней мере то, что вы делали.
— Я?
— Ну конечно, вы! Короче, есть какие-нибудь новости?
— О да, сударыня! Говорят, король замыслил государственный переворот против парламента. Могу я предложить вам что-нибудь прохладительное?
— Что же, все дело в короле, в государственном перевороте?
— А в чем же еще, сударыня?
— Да в моем процессе! Я спрашиваю, есть ли какие-нибудь новости о моем процессе?
— А! Нет, сударыня, — промолвил мэтр Флажо, сокрушенно качая головой, — тут ничего новенького я не могу вам сообщить, совершенно ничего.
— Ничего?
— Да.
— Значит, кроме того, что мне рассказала ваша дочь, ничего нового. То есть, как я понимаю, с позавчерашнего дня, когда она разговаривала со мной, никаких особенных событий не произошло?
— Моя дочь, сударыня?
— Да.
— Вы сказали, моя дочь?
— Ну, разумеется, ваша дочь, которую вы послали ко мне.
— Прошу прощения, сударыня, — промолвил г-н Флажо, — но я не мог послать к вам свою дочь.
— Не могли?
— Да, и по той простой причине, что у меня нет дочери.
— Вы уверены в этом? — осведомилась графиня.
— Сударыня, — отвечал мэтр Флажо, — я имею честь быть холостяком.
— Да полно вам! — воскликнула графиня.
Г-н Флажо встревожился и кликнул Маргариту, веля принести графине обещанное прохладительное, но главным образом для того, чтобы служанка присматривала за ней.
«Бедняжка, — подумал он, — с головой у нее явно не все в порядке».
— Так что же, — продолжала графиня, — у вас нет дочери?
— Нет, сударыня.
— Нет замужней дочери в Страсбурге?
— Нет, сударыня, нет, тысячу раз нет!
— И вы не поручали вашей дочери по пути заехать ко мне и известить, что мой процесс внесен в список дел, подлежащих слушанию? — не отступалась графиня.
— Нет.
Графиня подскочила в кресле и хлопнула ладонями по коленям.
— Выпейте, ваше сиятельство, вам станет легче, — предложил г-н Флажо.
При этом он сделал знак Маргарите, и та приблизилась с подносом, на котором стояли два бокала пива, однако старая дама не испытывала жажды; она с таким негодованием оттолкнула поднос и бокалы, что м-ль Маргарита, которая, похоже, пользовалась в доме определенными привилегиями, почувствовала себя оскорбленной.
— Нуте-с, нуте-с, — протянула графиня, глядя на мэтра Флажо поверх очков, — давайте, сударь, объяснимся.
— Я тоже желал бы этого, — с готовностью согласился г-н Флажо. — Маргарита, останьтесь: может быть, ее сиятельству будет угодно попить. Давайте объяснимся.
— Да, объяснимся, если вы не имеете ничего против, потому что сегодня вас просто невозможно понять. Право, дорогой господин Флажо, можно подумать, что из-за этой жары у вас не в порядке с головой.
— Только не волнуйтесь, сударыня, — проговорил адвокат, потихоньку отталкиваясь ногами и отъезжая вместе с креслом подальше от графини, — не волнуйтесь, и давайте поговорим.
— Именно, поговорим. Значит, господин Флажо, вы утверждаете, что дочери у вас нет?
— Нет, сударыня, и я искренне сожалею об этом, поскольку это, как мне кажется, доставило бы вам удовольствие, хотя…
— Хотя? — подхватила графиня.
— Хотя, если говорить обо мне, я предпочел бы сына. Молодому человеку проще преуспеть, или, вернее сказать, жизнь в наше время не столь сурова к мужскому полу.
Исполненная глубочайшей тревоги, графиня Беарнская стиснула руки.
— Но, быть может, вы посылали сестру, племянницу или какую-нибудь другую родственницу, чтобы вызвать меня в Париж?
— Сударыня, я и в мыслях подобного не держал, зная, сколь дорога жизнь в Париже.
— Ну, а мое дело?
— Я намереваюсь поставить вас в известность, когда оно будет представлено к рассмотрению.
— Будет представлено?
— Да.
— Значит, оно еще не представлено?
— Насколько мне известно, нет.
— То есть мой процесс пока не вынесен в суд?
— Нет.
— И даже нет речи о том, что в ближайшее время он будет вынесен?
— Господи Боже мой, да нет, сударыня, нет!
— В таком случае, — поднявшись, воскликнула графиня, — меня разыграли! Надо мной гнусно насмеялись!
Г-н Флажо сдвинул парик на затылок и пробормотал:
— И я того же опасаюсь, сударыня.
— Мэтр Флажо! — вскричала графиня.
Адвокат подпрыгнул в кресле и подал знак Маргарите, готовой прийти на помощь своему хозяину.
— Мэтр Флажо, — продолжала графиня, — сносить подобное унижение я не намерена. Я обращусь к господину начальнику полиции, дабы он отыскал особу, нанесшую мне такое оскорбление.
— Ну, это весьма сомнительный шаг, — заметил г-н Флажо.
— Когда же оная особа будет найдена, — гнула свое побуждаемая гневом графиня, — я возбужу против нее дело.
— Еще один процесс! — грустно промолвил адвокат.
Слова эти сбросили графиню с высот, на которые вознес ее праведный гнев, и падение было тягостным.
— Увы, — пожаловалась она, — я приехала такая счастливая.
— И все же, что вам сообщила эта женщина?
— Прежде всего, что она приехала по вашему поручению.
— Гнусная интриганка!
— И от вашего имени она объявила мне, что мое дело передается в высшую инстанцию, что это совершенно точно, и посему мне следует торопиться, иначе я рискую опоздать.
— Увы, — в свою очередь произнес г-н Флажо, — до этого нам, сударыня, еще страшно далеко.
Так что же, про нас забыли?
