– Держись за плечи. И колени сожми.
– Тебе разве не надо разгоняться? – пролепетал Развияр.
– Тихо, – сказал Лукс. – Смотри вперед, а не вниз.
Он присел, напружинив лапы. Развияр чувствовал, как напряглись его мышцы – не каменно, как у раба, вертящего тяжелый ворот. Мышцы зверуина перетекали под шкурой, будто вода под мостом – неуловимо, пружинисто и опасно. Руки согнулись в локтях, голова наклонилась вперед. Развияр набрал полную грудь воздуха, и в этот момент Лукс прыгнул.
Он все-таки был ослаблен. Прыжок получился короткий и судорожный. Но даже такой прыжок был маленьким полетом.
Вцепившись в плечи Лукса, сжав колени, Развияр взмыл вместе с ним. Увидел реку и черные глаза водоворотов. Увидел небо в струящейся полуденной дымке. Увидел летящую тень четвероногого со всадником на спине. И в следующий миг с разгона ткнулся лицом в мокрую спину зверуина. Тот приземлился на передние лапы, пошатнулся, задняя сорвалась – и снова нашла опору. Лукс стоял на четырех лапах, расставив согнутые локти, наклонив голову – а проем остался позади.
Развияр сполз с его спины. Вытер лицо рукавом, прокашлялся:
– Спасибо. Здорово это… у вас.
Лукс не глядел на него. Он смотрел на реку, на пролом, на оставленный берег.
– По-моему, – осторожно сказал Развияр, – тебе не надо возвращаться.
Зверуин резко обернулся. Развияр подался назад, оступился и чуть не упал: зверуин вовремя перехватил его за руку.
– Повтори, что ты сказал, – выдохнул Лукс.
– По-моему, тебе не надо возвращаться. Тебя там наверняка убьют.
– Это не оправдание! – выкрикнул Лукс. – Мои предки шли в огонь, смеясь…
– Конечно, – Развияр осторожно высвободился. – Но… мне кажется, что ты уже мертвец. Для своих. Мертвые не сражаются.
Молча, бок о бок, они прошли путь по мосту до острова. У Развияра дрожали колени, Лукс то и дело поджимал ушибленную переднюю лапу. Так, ковыляя и перебираясь с камня на камень, они вышли на плоскую каменистую площадку. Остров был перегорожен высоким забором, и в центре его стояла каменная арка, до половины прикрытая решеткой.
– Кто такие? – с интересом спросил имперский стражник, когда-то бравый, а теперь располневший и обрюзгший. За его спиной стояли двое молодых, со взведенными арбалетами.
– Нагоры, – за двоих ответил Развияр. – Я всадник. А это мой брат.
Дорога оказалась заброшенной, пыльной. В опасных местах над обрывом были вкопаны каменные столбики. Сойдя с моста, Развияр и Лукс шли молча. Лукс беззвучно шевелил губами, мотал головой, будто от чего-то отказываясь, и то и дело ловил кисточку бьющего по бокам хвоста. Развияр знал, что Лукс скоро заговорит, и не ошибся.
– Знаешь, что я только что сделал?
– Перешел границу. Как и собирался.
– Предал… покинул землю предков.
– Где тебя хотели убить. Без вины, между прочим.
Лукс вздохнул сквозь сомкнутые зубы:
– Есть еще одна… вещь. Я раб.
– Чей? – Развияр усмехнулся.
– Твой.
Развияр сделал несколько шагов, потом остановился. Лукс смотрел исподлобья, без улыбки.
– Объясни, – мягко попросил Развияр. – Или признайся, что ляпнул глупость.
Лукс помотал головой:
– Каждому, кто родился на четырех лапах, нужен всадник.
– Ты вышел за границы своей страны и своих законов. Значит…
– Нагор, рожденный, чтобы ходить под седлом, не может перестать быть рабом. Это сама природа.
– Да? – Развияр начал волноваться непонятно почему. – А Утро-Без-Промаха?
Лукс отпечатал когтистую лапу в коричневой придорожной пыли. Поднял. Посмотрел на лапу, потом на отпечаток.
– Утро-Без-Промаха был маг. Да, он восстал против законов и убил всадника, своего брата. Но это ничего не изменило в его судьбе. Он нашел себе нового господина. Другого всадника.
Развияр вспомнил властелина. Черные волосы с ниточками седины. Рассеянный, цепенящий взгляд. «Медный король, Медный король…»
Он глубоко вздохнул, унимая внезапную дрожь.
– Мы ищем себе всадников… даже когда мы вне закона, – тихо сказал Лукс. – Мы хотим, чтобы они за нас решали, совершали наш выбор. Ты решил за меня… мне легче. Спасибо тебе. Очень трудно жить без всадника.
– Лукс, – Развияр охрип. – Ты сам решил. Это был твой выбор!
Зверуин посмотрел укоризненно:
– Нет.
И пошел вперед, а Развияр, помедлив, за ним. Лукс опустил хвост, и светлая кисточка чертила прерывистый след в дорожной пыли.
Дорога плавно поднималась вверх. На склоне горы показались темные створы пещер, перед самым большим торчала жердь с развевающимся на ней лоскутом ткани.
– Пастбища, – сказал Развияр, думая о другом. – Здесь тоже печорок пасут.
Садилось солнце. Облака на западе складывались янтарно-розовым, зыбким дворцом.
– Как Мирте, – сказал Развияр. – Очень похоже.
– Как что?
– Мирте, летающий город. Там живут люди с золотыми волосами. Они очень мудрые и добрые, не убивают даже крыс.
– Вот бы попасть туда, – сказал Лукс неуверенно.
Развияр сдавленно засмеялся:
– Я тоже иногда думаю: вот бы попасть туда.
– Есть хочу, – Лукс поежился. – Здесь водятся шлепуны, как ты думаешь?
После захода солнца черные камни перестали греться. Лукс развел костер из сушняка и поджарил добычу на вертеле. Получилось вкусно. Развияр обгладывал кости, смотрел в затухающий костер и искоса поглядывал на Лукса.
– С голоду не умрем, – сказал зверуин почему-то извиняющимся голосом.
– Уже неплохо, – Развияр кивнул. – Что еще мы можем делать?
– Что угодно. Можем наняться охранять что-нибудь или кого-нибудь. Я хороший боец, а ты… Ты хороший стрелок?
– Порядочный, – сказал Развияр. – Только стражником я уже был. Надоело.
– Тогда чего ты хочешь?
Развияр помолчал. Если бы он мог сказать словами, чего хочет.
– Большую библиотеку, – сказал, потягиваясь. – Чтобы стены ее были увешены сетями пауков Ча – от сырости. И чтобы располагалась эта библиотека в самом высоком доме города Мирте, и чтобы пели струны, и на крыше стояла день и ночь оседланная крылама – для меня… Или даже крылатая повозка. Вот чего я хочу.
Лукс некоторое время озадаченно молчал.
– Да, выдумывать ты мастер, – сказал наконец. – Тебя послушаешь – так и не знаешь потом, что с ушами-то делать.
В селении, куда привела их дорога, жили не обыкновенные дикие пастухи вроде тех, что поставляли молоко и мясо печорок в замок властелина. Здесь обитали граждане Империи, переселенные на каменистую окраину, к самой границе, частью по собственной воле, частью приказом Императора. Жили они не в пещерах и не в жалких хижинах, а в добротных домах, сложенных из камня, с
