Улыбка на лице Габриеля тут же исчезла, как только он увидел Лауру.
– А-а, мадемуазель Шартье, – кланяясь, уныло поприветствовал он ее.
– Я бы хотела извиниться перед вами за то, что случилось позавчера, – сказала девушка, одаряя его своей самой обаятельной улыбкой.
– Друзьям нет нужды извиняться. Я уже почти совсем забыл из-за чего мы с вами спорили.
– Мы говорили об одном из ваших работников, о человеке, которого зовут Тим.
– Ах, да! Об этом большом Нигере, которого купил отец, – майор поднес к губам бокал и отпил виски.
Лаура с трудом скрыла свой гнев. Ее горячность и темперамент не могли помочь в разговоре с этим богатым молодым плантатором.
– Я собираюсь предложить вам семьсот пятьдесят американских долларов. Мне кажется, что это вполне подходящая плата за такого работника… Ей даже стало тошно от того, что приходилось торговаться о стоимости человека.
– Да, достаточная плата, но у нас в этом году чертовски хороший урожай сахарного тростника. Вы должны понять мои проблемы.
– О каких проблемах ты говоришь, Габриель? – раздался за ними знакомый голос.
Это был Доминик. Лаура удивленно посмотрела на него.
– Так вы знакомы?
Габриель пожал руку Доминику.
– Месье Юкс долгое время был другом нашей семьи.
Лаура не смогла скрыть свое замешательство.
– Но я думала, Доминик, что тебя здесь давно не было.
Он улыбнулся и, казалось, не обратив внимания на ее вопрос, спросил:
– Можно я вмешаюсь в ваш деловой разговор?
Габриель засмеялся.
– Мадемуазель Шартье и я просто спорим о цене одного из нигеров на плантациях моего отца.
– Он не… он сын Мейзи, – не сдержавшись гневно воскликнула девушка, – мой отец имел глупость продать его старшему Вилье.
Габриель в изумлении вздернул голову.
– Оказывается мадемуазель просто на удивление сентиментальна.
Доминик улыбнулся. Раздраженная Лаура отвернулась, не обратив внимания на стальной безжалостный блеск в глазах своего спутника, пристально смотревшего на Габриеля. Она подошла к столику с напитками и взяла бокал вина.
– Мадемуазель Шартье, как я рада, что хоть на минуту смогла застать вас одну. Конечно, мои гости вряд ли смогли пересилить себя и заговорить с вами, не так ли? – Возле Лауры, держа в одной руке тарелку с сосисками из мяса аллегаторов, стояла мадам Ренуа. Словно не замечая вспыхнувшего от стыда лица Лауры, мадам продолжала: – Поскольку закон не позволяет мне повесить их за грубость, давайте забудем обо всех этих невежах и немного поболтаем.
Девушка растерялась, не зная, что сказать и просто вежливо присела.
– Ну конечно, я в вашем распоряжении.
– Как и большинство людей, когда узнают насколько я богата, – мадам Ренуа бросила на девушку острый пронзительный взгляд, – но вам-то на это наплевать, не так ли?
– В общем да, мадам.
– И вам, конечно, так же безразлично насколько богат ваш месье Юкс.
Лаура ответила, как можно искреннее.
– Видите ли, мне было очень приятно обнаружить, что он богат. Не потому, что мне нужны его деньги, а просто потому, что теперь-то я уж точно знаю, что ему не нужны мои.
Пожилая женщина захихикала.
– Однако ваше состояние далеко не такое большое, как у него.
Лаура прищурила глаза.
– Во время войны богатеют только пираты, мадам. Вроде тех, которые захватили барк моего отца.
– Да, я слышала об этом. Какой стыд! – мадам Ренуа вновь перевела разговор на Доминика. – Знаете ли, я очень много думаю о месье Юксе.
– Вы с ним давно знакомы, мадам?
– Достаточно давно, чтобы оценить все многообразие его таланта. А вы, мадемуазель?
– Нет. Он не так много рассказывает о себе.
– И не удивительно. У него была тяжелая жизнь, полная опасностей и не очень счастливая.
– Да, он был солдатом.
